«Давно бы так!» — он пустил мяч мне навстречу.

Следующий час я провела, носясь по комнате, прыгая в разные стороны, ловя мяч сверху, снизу, справа и слева. Скажу с гордостью, что пропустила только несколько ударов.

Бонни, видимо, и сам немного утомился, потому что прогулку мы сократили до минимума, он сам потянул меня домой, а дома — к холодильнику. Душ я приняла наспех, пока он расправлялся со своим ужином.

После подвижных игр и прогулки с Бонни я заснула как убитая, едва голова коснулась подушки. Тем более что кровать была огромная и очень удобная.

Надо сказать, что бессонница — это не про меня. Спала я всегда прекрасно, если, конечно, никто не мешал.

И вот, когда я видела уже десятый сон… Впрочем, это так только говорится, на самом деле ничего мне не снилось. Так вот, когда я уже крепко спала, на кровать кто-то залез.

Кто-то очень большой, подвижный и беспокойный.

В первый момент я вообразила сквозь сон, что сплю у себя дома, и в кровати у меня возится муж.

— Володька, ну угомонись наконец… — пробормотала я сквозь сон, — спать же хочется… Землетрясение прямо устроил…

Он шумно вздохнул и лизнул меня в ухо.

— Перестань… — отмахнулась я. — Голова болит, и нет никакого настроения… и вообще, я сегодня так устала…

Но он по-прежнему пыхтел и возился.

Тут я наконец вспомнила, что муж от меня ушел, точнее, что он с Альбиной хамски выкинули меня из дома, то есть я сама ушла, они меня вынудили, и я сейчас, можно сказать, самый настоящий бомж.

Кроме того, тот, кто возился у меня под боком, был явно крупнее и толще Володьки. Тогда я вообразила, что в мою кровать влез Петюня, и разозлилась уже по-настоящему.

— Ты что — с ума сошел? — возмущенно прошипела я, пытаясь вытолкать его прочь. — Совсем одурел! Я же твоя сестра, пусть и двоюродная! Или троюродная! Пошел вон, жирный павиан!

Петюня никак не отреагировал на мое шипение, и тогда я окончательно проснулась.

Проснулась и осознала, что нахожусь не в своем загородном доме и не в тесной Петюниной квартирке, а в шикарной квартире Бориса Алексеевича и Нелли. Но тогда кто же влез ко мне в постель?

Я вскочила как ошпаренная и включила свет.

На соседней подушке возлежала огромная ухмыляющаяся морда золотисто-песочного цвета.

Это, конечно, приятный цвет, но только не в том случае, когда вы обнаруживаете его в собственной постели.

— Бонни, скотина, немедленно выметайся из моей кровати! — воскликнула я, боязливо обходя его.

Дог сделал вид, что мои слова совершенно к нему не относятся, и с самым довольным видом прикрыл глаза.

— Что тебе сказали? — повторила я срывающимся от возмущения голосом. — Это моя кровать! Слышишь? Моя, а не твоя! Я ведь, к примеру, не ем из твоей миски и вообще не претендую на твой корм…

Он приоткрыл глаза и взглянул на меня очень гостеприимно, видимо, давая понять, что не будет возражать и даже охотно поделится со мной своим сухим кормом.

— Ах так! — Я решила, что раз слова на него не действуют, нужно перейти к физическим мерам.

Откинув одеяло, я попыталась стащить его с кровати за правую заднюю лапу.

Вам никогда не приходилось подталкивать на дороге заглохший «КамАЗ», нагруженный камнями или бетонными плитами? Так вот, честное слово, это гораздо легче, чем стащить с кровати крупного бордосского дога, если дог этого не хочет!

Убедившись, что это мне не под силу, я обошла кровать с другой стороны и попыталась столкнуть Бонни на пол.

Результаты были по-прежнему нулевыми, но Бонни такой вариант понравился гораздо больше. Он решил, что я с ним играю, задергал от удовольствия задней лапой, а его огромная морда расплылась в широчайшей улыбке. Тут только я сообразила, отчего все кровати в доме ужасающе широки, а в хозяйской спальне — просто автодром какой-то. Я еще удивилась тогда мимоходом — вроде бы нанявшие меня супруги оба подтянутые и худощавые. Оказалось, они завели трехспальную кровать под девизом «Бонни всегда с нами!».

А с виду оба выглядят совершенно нормальными людьми…

Но что же делать? Если я перейду на другую кровать, этот динозавр потащится за мной, хозяева распустили его до безобразия. Если же попробую запереть дверь, то он запросто ее проломит. Соседи проснутся от грохота и будут очень недовольны.

— Скотина! — сказала я сквозь зубы.

Бонни захлопнул пасть, улыбка пропала, он отвернулся и тяжко и длинно вздохнул. С подвываниями. В тишине ночной квартиры этот вздох прозвучал недопустимо громко, а что будет, если он зарычит или залает?