Шрифт:
— Я…
— Постойте! — Перова сделала рукой останавливающий жест. Затем взяла со столика пульт. — С вашего разрешения, я сделаю погромче? Это моя любимая песня.
Она направила пульт на телевизор и прибавила громкости.
А я хотела, я хотела Его опять, опять, опять! Ах как намучилась с тобой, Моя попытка номер пять!Александр Борисович посмотрел на полуобнаженных красавиц, фланирующих с микрофонами по экрану телевизора, и усмехнулся. Перова заметила его усмешку.
— Вам нравится «Виагра»? — весело спросила она.
— Не очень.
Взгляд девушки стал лукавым:
— Вы имеете что-то против симпатичных девушек? Или вам не нравится то, что они такие раскрепощенные?
— Я немолодой человек и предпочитаю старые песни.
Перова широко улыбнулась, продемонстрировав белоснежные, аккуратные зубки.
— Вы себя недооцениваете! — Она чуть наклонилась к Турецкому и проворковала: — Открою вам маленькую тайну, Александр Борисович: у мужчин, которым перевалило за сорок пять, есть особый шарм. И на некоторых женщин он действует просто неотразимо!
Перова как бы невзначай коснулась пальцами руки «важняка». Турецкий покосился на ее руку.
— Вам не нравится? — вскинула соболью бровь Перова.
— Что именно?
— Это! — Она кивнула на свои длинные, изящные пальцы.
Турецкий аккуратно высвободил руку и потянулся в карман за сигаретами.
— Сделайте, пожалуйста, потише, — сухо сказал он.
Девушка пожала плечами и убавила громкость.
Александр Борисович вставил в рот сигарету и сказал:
— Я заметил на столике пепельницу. Не возражаете, если закурю?
— Нисколько. Я и сама не прочь.
Перова снова улыбнулась, протянула руку и достала с полочки пачку «Вог». Турецкий чиркнул зажигалкой, и они закурили. Длинная, тонкая сигарета подчеркивала красиво очерченные губы девушки.
Турецкий выпустил облачко дыма и снова заговорил:
— Татьяна Ивановна…
— Можно просто Татьяна.
— Татьяна, — кивнул Турецкий. — Так вот, Татьяна, бросьте ваши уловки. Мы с вами не на свидании, и наш разговор носит сугубо деловой характер.
Девушка продолжала улыбаться, и Турецкий подбавил в голос холодка:
— Более того, скажу вам честно, я бы с удовольствием отправил вас за решетку. Прямо сейчас. И, возможно, я это еще сделаю.
Он выговорил это четко и спокойно, пристально глядя Перовой в глаза. Лицо Перовой вытянулось от изумления.
— Что-то я не поняла, — проговорила она.
— Сейчас поймете. — Турецкий поставил чашку на блюдце и вперил взгляд в глаза Перовой. — Я знаю, что вы собирались убрать вашего любовника Камакина, — жестко заговорил он. — И даже наняли для этих целей киллера. Ваше счастье, что Камакин не захотел раздувать скандал. Тюрьма давно по вас плачет, Татьяна Ивановна. И, скажу вам по секрету, я могу снова дать ход вашему делу. Это в моих силах и в моих полномочиях. Так что перестаньте корчить из себя женщину Вамп и выбирайте, кем быть: свидетелем или подозреваемой.
Лицо Перовой оцепенело. Некоторое время она сидела молча, поглядывая на Турецкого удивленным и вместе с тем изучающим взглядом.
— Вы грубый и прямой человек, — выдавила она наконец. — Но мне это нравится.
— Мне плевать, нравится вам это или нет, — с холодноватой улыбкой сказал Турецкий. — Повторяю, вы мой клиент. Так как, будем беседовать или продолжим жеманничать и флиртовать?
Уголки губ девушки дрогнули. Она нахмурила брови и ответила — на этот раз неприязненно и сухо, без всяких намеков на флирт:
— Я вижу, вы крепкий орешек, Александр Борисович. Что ж, задавайте ваши вопросы. Я отвечу.
Турецкий удовлетворенно кивнул.
— Как давно вы знакомы с Камакиным и при каких обстоятельствах познакомились? — спросил он.
— Точно не помню. Была какая-то вечеринка, и Лев подошел ко мне. Предложил выпить у барной стойки, я согласилась.
— Вы стали любовниками.
— Да, мы стали любовниками, — с вызовом ответила девушка. — Вы хотите, чтобы я подробнее об этом рассказала?
Турецкий не ответил.
— Может, рассказать вам, каков он в постели? — продолжила в том же тоне Перова.
Турецкий дернул щекой:
— Меня не интересуют ваши любовные отношения.
— Тогда что же вас интересует?
— В постели многие мужчины становятся излишне болтливыми. Припомните, пожалуйста: что Камакин рассказывал вам о своей работе?
Перова брезгливо выгнула губки.
— Вообще-то я не…
— Бросьте! — рявкнул вдруг Турецкий, да так, что Перова побледнела. — Мне нужны откровенные ответы. Я пришел сюда не для пустой болтовни. Что вам рассказывал Камакин?