– Ого! Что-то на Арку это не похоже, та вполне мирная и тихая. Да и почему они нашей помощи не попросят в исследовании?

– Сами пока ничего понять не можем. Что-то слишком уж султан темнит. И сейчас это письмо тебе… Есть мнение, что он попросту хочет тебя заманить к себе какими-то посулами и попросить о персональной помощи. Так что… не вздумай соглашаться! Не тебе с магическим бессилием лезть в подобные авантюры.

– Да это понятно… У меня своих дел и проблем хватает…

Невменяемый непроизвольно нащупал полученный от посла конверт. Мелькнула мысль его достать и прочитать письмо немедленно, но это возвышение… Каждый на нем просматривался превосходно с любой точки зала. Сразу будет видно, что он личное письмо вскрыл и читает в присутствии Рихарда Огромного. Поэтому не стоит доставать письмо прямо здесь. Да и монарх этот момент поймет правильно, за излишнюю скрытность не заподозрит в плохих поступках. При таком огромном доверии к герою даже полусловом обвинить его в нелояльности к родному королевству было бы полным абсурдом.

Деловая часть разговора закончилась, и Рихард решил поинтересоваться другим, лишний раз доказывая, что даже житейские сплетни ему не чужды:

– А когда это ты успел подцепить самую конфликтную и противоречивую красотку нашего столичного бомонда? Я ее вижу впервые, но поговаривают, что она редкостная заноза, строптивица и натуральная хулиганка. А всех своих ухажеров игнорирует, утверждая, что ждет только своего принца. Ну на худой конец – свободного от брака короля.

– Даже так?

– Вот потому я и удивлен, что она вцепилась в тебя как в личную собственность.

– Ну да, я, конечно, не принц… – хохотнул Кремон. Но тут же признался: – Хотя девушка довольно приятная в общении. Есть в ней что-то горячее, спонтанное и искреннее…

Монарх поощрительно хмыкнул:

– Тогда желаю удачи! Ну и не забывай в ближайшие дни все остальные торжественные мероприятия посещать.

На том неофициальная аудиенция закончилась. Невменяемый опять вспомнил о Мальвике и, прежде чем сойти с помоста, попытался высмотреть маркизу в зале. Тщетно.

Зато вновь пристроившаяся сбоку баронета Шугерт потянула его требовательно к ближайшим столам:

– Я умираю от голода. Это, наверное, после танцев во мне проснулся непомерный аппетит.

И они под сотнями взглядов поспешили к манящим закускам. Все присутствующие на балу понимали, кто и почему мог удостоиться такой задушевной, личной беседы с королем. Ну и самая проблемная дама столичного бомонда смотрелась вполне под стать прославленному герою. Так что взгляды были в подавляющем большинстве восторженные. А парочка завистливых, и один жгуче-гневный – не в счет.

Кашад Низу, уроженец Южных княжеств, двадцати восьми лет и в полном расцвете сил, в том числе и магических, мог бы считать себя счастливчиком, а свою жизнь в данный период сравнивать с молодым, крепким, растущим в безопасном месте деревом. Только вот юношеские воспоминания и тоска по родине нет-нет да и сваливалась на него таким невыносимым грузом, что выть хотелось, словно дикий зверь. В таких случаях он подхватывал большую флягу с гремвином, пару гроздей винограда, кусок сыра и бегом взбирался на скальную кручу рядом с поселком.

При тяжелом, довольно рискованном подъеме он и уставал, и получал должную порцию адреналина. После чего усаживался на облюбованном месте, немного успокаивался и приступал к пьянке в гордом одиночестве. Открывающийся вид тоже успокаивал своими красотами, так что часов трех-четырех хватало для приведения сознания в относительный порядок. После чего уже с тыльной, более пологой стороны скалы он спускался вниз и возвращался в свой небольшой, но уютный домик.

Но сегодня четырех часов не хватило. Да и фляга с гремвином оказалась почти опустошенной, а хмель никак не хотел наваливаться на озлобленное сознание.

«Как мне все надоело! – мысленно восклицал Кашад, с раздражением водя взглядом то по морю до самого горизонта, то по раскинувшемуся под ногами небольшому рыбацкому поселку. – Вроде и красота, вроде и покой со стабильностью, но сколько можно торчать на одном месте?! Если бы я хоть рыбалку полюбил, а так меня до сих пор от одного запаха рыбацких баркасов мутит… А торчать на берегу с удочкой – позорней занятия для колдуна и не придумаешь! И странно как получается: рыбку жареную я обожаю, а вот саму ловлю – не перевариваю… Почему? Наверное, степи, пустыни и леса мне несравненно ближе, чем море…»

Опять перед мысленным взором встал его родной городок с несколькими замками, крепостью и защитными стенами. Чуть больше четырех лет назад, после трений с законом, боевых стычек с княжеской охранкой и гибели родителей, пришлось оттуда бежать. Как говорится, на все четыре стороны, лишь бы подальше. Да бежать так быстро и далеко, что опомнился и спокойно вздохнул только на территории Энормии. Еще и политического убежища пришлось просить, потому что имел на это полное право. Все-таки его трения с политикой князя основывались на полном отрицании рабства. За что и пострадал.