– Вот, старшой, еды принёс, на пару дней хватит.

И снял прикрывавшую лукошко тряпицу. В лукошке было настоящее богатство! Круглый деревенский каравай, картошка, варенная в «мундире», несколько луковиц, а главное – добрый кусок сала. Саша восхитился.

– О! Ты где разжился таким добром?

– Нашлась добрая душа.

– Долговато тебя не было.

– Кто бы мне за красивые глаза еду дал? – обиделся Сергей. – Поработать пришлось: брёвна пилил, дрова колол. Тётка одинокая, хозяйство мужских рук требует. Да ты ешь, ешь. Я сыт.

– Повезло тебе.

– Ага, звала ещё приходить.

– Ты же сам три дня назад меня осуждал, говорил, что нельзя сидеть всю войну под женской юбкой.

– Говорил, – смутился Сергей, – так мы же в тылу воюем, жрать что‑то и на войне надо.

Саша отрезал краюху хлеба, сверху положил кусочек сала, откусил. Эх, какой дивный вкус, ну просто восхитительный! Незаметно для себя он умял хлеб и сало.

– Вот что, Сергей, за еду спасибо. Однако ночью вылазку делаем в село: машины на улицах стоят. Хочу по ним пошарить, может, гранаты или ещё что‑нибудь найдём.

– Слушаюсь.

– Собственно, по селу я один шарить буду – в одиночку сподручнее. А ты за околицей последишь, вдруг помощь потребуется.

Сергей явно повеселел: всё‑таки он был пулемётчик, а не диверсант. Его дело в окопе сидеть, стрелять, приказы исполнять, а не машины ночью по‑воровски обшаривать. Подготовка не та, а главное – мировоззрение. Увидел немца – убей, но в открытом бою. А в спину ножом – вроде как подленько. Нет, Серега, война в белых перчатках не делается. Вот он, Саша, урона немцам нанёс, как иная стрелковая рота, а не известен никому.

Вечер они отлёживались, отдыхали, а в сумерках двинулись вдоль дороги. Обратный путь от села Саша запомнил и шёл быстро.

Село было погружено в темноту, лишь кое‑где светились окна – это оккупанты освещали комнаты керосиновыми лампами. В этих местах и машины стояли.

– Ты здесь будь, – отдавал последние указания Саша. – Держи автомат. Если вдруг заварушка случится – прикроешь. В село по любому не ходи, там немцев полно. Я сам сюда вернусь.

– Понял.

– Только меня на обратном пути не подстрели, я свистну как суслик.

– Тут суслики не водятся.

– Думаешь, немцы знают об этом?

Саша ушёл. Пистолета и ножа вполне хватит. А лучше бы пистолет не применять вовсе, или уж в крайнем случае. Желательно вообще всё тихо сделать, никого не убивая. Иначе немцы всполошатся и могут овчарок по следу пустить. Им же себя надо пока вести тише воды ниже травы. Мост – слишком притягательная цель.

Короткими перебежками, прячась в густой тени заборов, Александр подобрался к первому грузовику. Застыл, прислушиваясь. Тишина стояла полная. Он метнулся к грузовику и перемахнул через задний борт в крытый брезентом кузов. На четвереньках прополз его весь, но вот незадача – кузов был пуст.

Он выбрался наружу и перебежал к следующему грузовику. Метрах в тридцати, у легковушки маячил часовой. «Днём его не было», – автоматически отметил про себя Саша. Стараясь не издать ни звука, он забрался в кузов. В передней его части лежали несколько ящиков. Саша тихонько откинул защёлки, приподнял крышку, ощупал содержимое: какие‑то картонные коробки. Вытащив одну, он подобрался к заднему борту. Свет луны был неярким, но хоть немного было видно. Саша открыл крышку.

Внутри коробки находился какой‑то оптический прибор, похожий на прицел к пушке или танку. Ему он был не нужен. Разбить бы оптику, да нельзя – очень шумно будет.

Он закрыл коробку, уложил её обратно в ящик и застегнул защёлки. Всё должно выглядеть в полном порядке.

Выбравшись из грузовика, Александр прополз мимо часового по другой стороне улицы. Насколько он помнил, там стояло несколько мотоциклов, а караульного не было.

Из положения лёжа он запустил руку в коляску. Пусто. Нажав на рычажок, откинул крышку багажника вместе с запасным колесом. Пальцы нащупали консервные банки. Не гранаты, но тоже сойдёт. Он сунул обе банки в карманы брюк. Обыскал второй мотоцикл – пусто. Чертыхнулся про себя. Что за немцы такие нищие пошли! Ни пожрать тебе, ни выпить – даже пачки патронов нет.

Шли минуты. Саша посмотрел на часы – минуло полтора часа с того момента, как он расстался с Сергеем. Коротка летняя ночь, ещё часа два – два с половиной, и начнёт светать. Неужели пропадут втуне все усилия, весь риск?

Но неожиданно повезло, да ещё как! В грузовике на второй улице Саша нашёл гранатную сумку с четырьмя гранатами, правда – немецкими «колотушками», но иных ожидать у немцев было нельзя.

Он повесил сумку через плечо и выбрался из грузовика. Теперь надо уносить ноги. Обратно решил идти задами, через огороды – так меньше шансов нарваться на бдительного часового. Из опыта он уже знал, что пунктуальные и исполнительные немцы караульную службу несут ревностно и на посту не спят.