Шрифт:
– Это что?
– Сейчас увидишь. Ложка есть?
– Как же без неё?
Сержант достал из‑за голенища сапога алюминиевую ложку, обдул.– Садись, сейчас завтракать будешь.
Саша разделил оставшийся хлеб поровну, вскрыл ножом банку.– Пробуй!
Сержант зачерпнул ложкой варево, подул на ложку, понюхал, попробовал.– Вкусно!
Но что там той банки для двух здоровых и молодых мужиков?! Сержант кусочком хлеба вытер банку изнутри.– Эх, сейчас каждому бы по банке, а лучше – по две.
– Всё, сержант, у меня не столовая. Для себя держал, чтобы не с пустым брюхом идти.
– Спасибо, а то от голодухи слабость уже. Два дня назад удалось несколько сухарей съесть, и перед этим три дня не ел.
– А чего же в деревнях? Не дают?
– Боюсь я. Нарвался уже раз на немцев, еле ушёл.
– А ты вообще куда путь держишь?
– Так к фронту же, я говорил. А ты кто?
– По справке, что у убитого мной полицая забрал – Мыкола Левадный, а на самом деле – сержант Александр Дементьев.
– Кадровый?
– В запасе.
– Ага, вижу – староват ты для сержанта. Вместе пробираться будем?
– Пробовал уже. Вышел к своим – с документами, с оружием. А меня – в лагерь. Был на оккупированной территории – нет тебе веры.
– Ну ни хрена себе! Так сейчас тысячи таких, как мы, выходят.
– Вот тысячи в лагерях и сидят.
– Вот оно как обернулось?! А сюда как попал?
– Из лагеря сбежал, попал на передовую. А дальше – сам знаешь. Немцы прорвались, попали мы в окружение. Ночью удалось выйти, только не на восток, а на запад. Полицейского грохнул, забрал его оружие да документы в портмоне нашёл – тоже себе забрал. Хоть и липа, а всё по оккупированной земле идти сподручней. Ты же на повязку купился.
– М‑да! Думал, пробьюсь к своим – и снова в строй. Так ведь и в лагере, я думаю, не звери, разберутся.
– С некоторыми разобрались. К стенке поставили – и всё.
– Ты хочешь сказать – расстреляли?
– Именно!
Сержант задумался.– Думаю, клевещешь ты на органы. Грешок на тебе есть, но кто нынче без греха? Однако чувствую, нутром своим чую – пугаешь ты меня, чтобы я здесь, с тобой остался.
– Частично угадал. Как на духу: грехов перед Советской властью на мне нет, а рисковать, переходя фронт, считаю неразумным. Если бы тебя сразу в строй поставили да пулемёт дали – другое дело. А в лагерь я не согласен.
– Так ты что же, войну в немецком тылу пересидеть хочешь? В тепле, под мягким боком у какой‑нибудь бабёнки? Вошь ты навозная!
– С чего ты взял, что пересидеть? Ты в армию рвёшься зачем? Врагов убивать? Так здесь их и искать не надо, полно вокруг. Только если без головы к делу подходить – сам погибнешь. Мне расклад – одного убил и сам погиб – не нравится. Десять убей, сто! Но сам живой останься! Кто после войны страну из руин поднимать будет?
– Ты прямо как политрук на занятиях заговорил.
– Знавал я одного политрука, Шумилин его фамилия. Геройский был человек, и погиб как герой. Так что не все они пустозвоны.
Помолчали немного, и каждый думал о своём.– Так что ты там насчёт бабы говорил? – пошутил Александр.
– Тьфу ты! С тобой о серьёзном, а ты…
– Ты на себя посмотри! – честно ответил Саша. – Небрит, грязен, обмундирование рваное, оружия нет – какой из тебя вояка? Как есть леший! Ты всю жизнь в лесу скрываться будешь? А на дороге тебя любой немец сразу пристрелит – уж больно подозрителен ты.
– Так не в казарме проживаюсь, то и грязен и небрит.
– Я в таком же положении, как и ты, но даже офицер немецкий не заподозрил ничего. Да что я на тебя время зря трачу? Надумал к своим пробиваться – скатертью дорога, я не держу. Только думаю, что здесь сподручнее немца бить. Они на Москву прут, им сейчас не до тылов. Самое время их пощипать.
Саша видел, что Рогозин колеблется.– Кстати, у меня оружие трофейное, а где твоё, сержант?
– Патроны к пулемёту кончились. Что же мне – «максим» за собой тащить? Знаешь, сколько он весит?
Саша решил прекратить бесплодные разговоры и встал.– Прощай, сержант Рогозин. Удачи тебе!
– Постой, ты что же – один уходишь?
– Я же тебе предлагал со мной, но ты решил через линию фронта идти.
– Считай, что ты меня переубедил.
– Тогда пошли, только потом не ной и не пускай слезу, сам дорогу выбрал.
– Сержант, а куда мы идём?
– Сам пока не знаю. Надо бы где‑нибудь пристроиться для начала. Как ты говоришь – под тёплым боком у какой‑нибудь вдовушки. Вести себя тихо‑мирно, а немцам всячески вредить.