— При разделе имущества забрали обратно, — догадался Данилов.

— Скажем так — «при расставании», — поправил Полянский. — Но разве то была кофеварка? Так, одно название! А это — вещь!

— Монстр!

— Программное управление, мощность тысяча двести ватт…

— А я думал — литров в сутки!

— …вращающийся капучинатор, предварительная варка, автоматическая прочистка, подсветка кнопок, индикатор нагрева…

— У меня такое чувство, что ты собрался перепродать ее мне, — перебил Данилов. — Лучше скажи, чем это так соблазнительно пахнет из духовки?

— Свининой с грибами под сметаной.

— Праздник живота, значит? — оживился Данилов. — Правильно я сделал, что не позавтракал! Хотел сначала, но потом подумал — поберегу место, явно у Игоря будут вкусные бутерброды с сыром и колбасой. А тут ореховый соус, свинина с грибами, да еще кофе из космической кофеварки…

— Почему из космической? — удивился Полянский.

— Потом что она похожа на корабль из «Звездных войн»! А теперь пошли обратно — надо же расчистить стол для свинины с грибами.

— Иди, я сейчас. — Полянский присел возле духовки и принялся сосредоточенно рассматривать готовящееся блюдо.

Что там было рассматривать, если все завернуто в фольгу, Данилов не понял. Он вернулся за стол и до появления хозяина развлекался самостоятельно, наполовину опустошив вазочку с ореховым соусом.

— Что будем пить? — крикнул из кухни Полянский.

— Апельсиновый сок, — ответил Данилов. — Или вишневый, или что есть.

— Есть и то, и другое. — Полянский принес два пакета с соками и бутылку красного вина. — А я с твоего позволения побалуюсь винишком.

— Балуйся на здоровье, — разрешил Данилов. — Мне без разницы, что пьют окружающие.

— И не тянет? — Полянский налил Данилову апельсиновый сок, сел на диван и стал ввинчивать штопор в пробку.

— Совершенно. Так что можно уже перестать спрашивать об этом.

— Извини, больше не буду, — Полянский налил себе вина и поднял бокал. — С наступившим!

— С наступившим! — отозвался Данилов.

Чокнулись, отпили понемногу и принялись за еду.

— Ты вот говоришь — «познакомишь со своей новой девушкой», а у меня на девушек постепенно развилась идиосинкразия. — Полянскому явно хотелось выговориться, он даже не стал дожидаться, пока Данилов похвалит по очереди все, что стояло на столе. — Натуральная идиосинкразия…

— Переходи на мальчиков, — посоветовал Данилов. — В чем проблемы?

— С мальчиками будет то же самое.

— Уходи в монастырь.

— Спасибо, мне и дома хорошо.

— Тогда в чем же дело?

— Дело в том, что стоит только впустить женщину в свою жизнь, как она тотчас же начинает опутывать тебя какими-то обязательствами и внушать, что отношения немыслимы без жертв. Это очень напрягает…

— Согласен, — кивнул Данилов, протягивая Полянскому свою опустевшую тарелку. — Положи селедки под шубой, пожалуйста.

— Это не селедка, а кальмар, — сказал Полянский, орудуя ложкой. — Очень вкусно!

На даниловский взгляд с селедкой было бы вкуснее, но и с кальмарами есть можно. Вот с сушеной воблой явно бы не пошло.

— Вкусно, — похвалил Данилов. — Ты не отмалчивайся, Игорь. Начал — так давай подробности, кто тебя опутывал и чем?

— Все и всем! Одна решает, что я должен все бросить и ехать с ней Германию…

— В турпоездку или…

— Или. Она, видите ли, решила, что там у меня больше перспектив! Другая порывается увезти меня в Израиль, а третья — приучить носить свитера крупной вязки!

— Свитера — это хуже всего, — посочувствовал Данилов. — Крупная вязка не только визуально увеличивает объем, но и подчеркивает складки на животе. Кто советовал тебе такую чушь?

— Неважно!

— Это, наверное, чтобы уберечь тебя от посягательств других женщин.

— Каждый раз, каждый раз я надеюсь на лучшее! Но буквально с третьего дня знакомства начинается это «ты должен», «нам надо», «ради меня»…

— Но, согласись, и ради тебя тоже что-то делалось. Взять хотя бы Катю, самую лучшую девушку на свете, — напомнил Данилов. — Она так трогательно о тебе заботилась…

— Она чуть было не задушила меня своей заботой! — вспылил Полянский. — Я не знал, как выпутаться из этой липкой заботливой паутины! А как противно она сюсюкала: «Гоша то, Гоша се, Гоша, пусенька моя…»

Чтобы не подавиться, Данилов поспешно проглотил все, что было у него во рту, и лишь потом рассмеялся.

— Что смешного? — обиделся Полянский. — Я, между прочим, не анекдот рассказываю!

— Я представил, как ты сидишь на диване с больной ногой, а она целует тебя в лысинку и называет «пусенькой». Это так трогательно, — отсмеявшись, сказал Данилов. — У тебя видеозаписи случайно не сохранилось?