Месяц лекарственный бизнес набирал обороты. Когда компаньоны сочли, что дело «устаканилось» и немного расслабилось, от варщика, работавшего на одного опера с Катей-Овцой, поступило супервыгодное предложение взять на реализацию пятьдесят граммов героина. «Если действовать осторожно, то почему бы и нет?» — решили Александр Феликсович с Антоном Васильевичем и попросили привезти товар утром, когда оба они будут на месте. Им казалось, что так надежнее, меньше шансов быть обманутыми, хотя по неопытности своей они бы и сахарную пудру спокойно бы купили под видом героина. Оперативникам тоже было удобнее накрыть всю группу разом. В итоге все сложилось к обоюдному удовольствию. Компаньоны купили по низкой цене пятьдесят граммов довольно неплохого, почти не разбодяженного героина и были сразу же задержаны. Участь прытких дилетантов, с бухты-барахты, без опыта и связей, влезающих в прибыльные сферы бизнеса, всегда бывает плачевна.

Заведующему венерологическим отделением Данильченко пришлось срочно составлять график дежурств врачей по столь внезапно осиротевшему пункту индивидуальной профилактики. Врачи в один голос возмущались, что это не их забота, что дежурить в качестве фельдшеров они не собираются, и что если заведующий отделением такой сознательный, то пусть сам и дежурит в своем чудесном пункте. Данильченко покрыл смутьянов отборнейшим матом и предложил выбирать между дежурствами в пункте и немедленным увольнением. Униженные и оскорбленные доктора бросились искать понимания у заместителя главного врача по медицинской части Комаровой, но вместо этого нарвались на новые оскорбления.

Заместителю главного врача по должности положено быть суровее заведующего отделением и более экспрессивно выражаться. Увольняться никому из докторов не хотелось — это дерматологи повсюду требуются, а венерологом так вот, с кондачка, не устроишься. Поэтому народ поворчал-повозмущался да и согласился дежурить.

— И сколько все это будет длиться, Валерий Михайлович? — спросила у заведующего отделением доктор Шаргина, расписываясь в графике дежурств.

— А я откуда знаю, Изабелла Львовна? Пока штат не наберем. Приведите мне трех или хотя бы двух приличных фельдшеров, и я сразу же порву и выброшу этот график.

Марианна Филипповна же имела неприятную, если не сказать больше, беседу с начальником управления здравоохранения округа Серафимой Леонидовной.

— Что у тебя там творится?! — не здороваясь, что было одним из высших проявлений недовольства, рявкнула грозная начальница. — Так к концу года весь диспансер пересажают вместе с тобой! Ты вообще в курсе того, что у тебя под носом творится?! Или ты в доле?!

Возникшая пауза означала: «Если ты в доле, то почему я не в доле? Крысятничаешь от руководства? Это не по понятиям!»

— Да как вы могли подумать такое, Серафима Леонидовна? — заюлила Марианна Филипповна. — Я сама шокирована! Ладно бы взятки, но наркотики?! Это ужас какой-то! И кто бы мог на них подумать! Лучшие сотрудники, можно сказать!

— Представляю, что у тебя творят худшие! — хмыкнула Серафима Леонидовна. — Значит так, моя хорошая, еще один звонок — и смолкнет шум вокзала, и поезд твой улетит в такую даль, из которой тебе возврата уже не будет! И с административной работой простишься навсегда…

У Серафимы Леонидовны было всего две любимых песни — «Сиреневый туман» и «Как упоительны в России вечера», которые она часто цитировала в обиходе.

— …это я тебе обеспечу, будь уверена! Ты же меня знаешь!

«Знаю, — подумала Марианна Филипповна. — Сука ты, Леонидовна, только и ищешь повода, чтобы уволить кого-то из нас и продать место. Только я тебе повода не дам, а если будешь сильно докапываться, то утяну тебя с собой. Помирать, так с музыкой!»

— Не беспокойтесь, Серафима Леонидовна, больше ничего плохого о моем диспансере вы не услышите, — заверила она, не очень-то веря в свои слова, но понимая, что только этих слов от нее и ждут. — Всех на уши поставлю, но порядок наведу.

— Хоть на уши, хоть раком! — хохотнула Серафима Леонидовна. — Только чтобы порядок у тебя был! А то надо же — под носом целая группа наркоторговцев орудовала! Или, может, ты все-таки знала?

— Ну что вы, Серафима Леонидовна! Разве я дура, чтобы прикрывать подобные занятия?! Да я бы их первая в милицию бы сдала!

— Хочется верить! — Марианна Филипповна почувствовала, как издевательски ухмыляется начальница управления, произнося эти слова. — Ладно, я тебя предупредила!

Закончив разговор, Марианна Филипповна минут пять просидела молча, а потом взяла со стола мобильный телефон, нашла в записной книжке номер главного врача дезинфекционной станции и нажала кнопку вызова.

— Приветствую! — Алексей Захарович находился в хорошем расположении духа.

— Добрый день, Алексей Захарович. Я по вопросу вашей племянницы…

— Да-да! — оживился собеседник. — Я вот прямо так и чувствовал, что сегодня вы позвоните!

— У меня сейчас довольно непростая обстановка в диспансере…

— Я в курсе.

— Поэтому простите великодушно, но девочку вашу я пока к себе взять не могу. Сама сижу как на пороховой бочке. Вы уж не обижайтесь на меня, пожалуйста.

— Ну что вы, Марианна Филипповна! Я же все понимаю. Удачи вам! А Алечку я найду куда пристроить, не беспокойтесь, Москва не без добрых людей.