— Момент! Но в казино же не только тратят и зарабатывают, — возразил Турецкий. — Там часто проводятся всякие карточные турниры. Там самые разные люди бывают. Я, например, в Москве, в «Космосе», Карпова видел, шахматиста.

— Это вы мне рассказываете?! — удивился Агафонов. — Я, пожалуй, знаю, что и где проводится, побольше вашего.

Турецкий первый раз за все время уловил в голосе вальяжного и доброжелательного собеседника нотки раздражения.

— Тогда позвольте полюбопытствовать, почему же вы туда не ходите?

— Потому что меня просто не пускают. У меня «черная карта».

— Почему-то меня это не удивляет. Но отчего же вы, Аркадий Сергеевич, не переедете в другие края? Ведь, насколько я понял, игра — это ваш образ жизни. Поправьте, если ошибаюсь.

— Куда?! — с тоской в голосе отреагировал Агафонов. — Куда я перееду? Везде такая же картина — в России. Заработал репутацию, на свою голову. За границу, правда, иногда выезжаю. Во Франции и Германии более либеральные порядки. Там мне еще рады.

Турецкий понимающе улыбнулся. Владельцы российских игорных заведений по вполне объяснимым причинам не жаждут заполучить к себе в гости такую акулу.

— Ну на жизнь-то, я думаю, вам хватает… Скажите лучше, Меркулов предупредил, что вам придется со мной сотрудничать?

Агафонов кивнул.

— В таком случае вот что, Аркадий Сергеевич, я от вас хочу. Раз вы не смогли найти Веснина и сами с ним незнакомы, вы вступите в контакт с тем, с кем он играл.

— То есть?

— Были же у него какие-то партнеры по покеру. А эта задача вам вполне по плечу, я правильно понимаю?

— Как, интересно, вы узнаете, с кем он играл, если даже я этого не знаю? — недоверчиво спросил Агафонов.

— Это уже моя проблема. — Турецкий потушил сигарету и испытующе посмотрел на собеседника. — Человека этого я найду и вам предоставлю, а дальше — дело за вами будет…

— Ну посмотрим, — скептически обронил Агафонов.

— Посмотрим, посмотрим, — кивнул Турецкий. — А можно личный вопрос? — И поскольку возражений не последовало, он добавил: — Вернее, даже и не личный, а, так сказать, в рабочем порядке. Объясните мне, пожалуйста, как вообще люди становятся игроками?

— Ну как, как? По-разному, конечно… Это слишком философский вопрос, чтобы вот так сразу на него ответить.

— Но неужели вы никогда просто не работали — не ходили на службу, не получали зарплату? Ведь то, чем вы зарабатываете на жизнь, — довольно рискованное ремесло.

— Кто бы про риск говорил, — насмешливо заметил Агафонов. — Ладно, я вам про себя скажу. Многие-то, конечно, просто подсаживаются — это же вид наркомании. Игровая зависимость не слабее героина. Но что касается меня, мне очень важно жить в ладу с собой, улавливаете?

— Это всем важно.

— И еще весьма существенно, чтобы то, чем я занимаюсь, несло в себе постоянное обновление. Я играю в разные игры. В разных ситуациях. Ищу новые игры и новые ситуации. Придумываю их себе. И снова ищу. И вот такой непрерывный процесс продлевает мне жизнь. Доступно?

Турецкий кивнул:

— Кажется, я понимаю.

— Так вот в этом все и дело. Когда-то у меня был наставник. Он говорил: чем просить и унижаться, лучше стибрить и молчать. В нашей стране долгое время работать — означало как раз «просить и унижаться». Сейчас это, может, уже и иначе, но меняться мне поздно. Понимаете? Тем более что игра — это мое призвание. Не грех человеку работать по призванию. Вот так я и живу в ладу с собой.

По призванию… Турецкий покачал головой, но больше в дискуссию не полез. Интерес его к личности собственно Агафонова был далеко не праздный. Он надеялся, что это может помочь и в оценке личности Веснина. А почему нет? В сущности, ведь так же изначально полагал и Меркулов.

— Последний вопрос, — не удержался Турецкий, когда уже шел к машине.

— Да ради бога. Хоть два.

— Только один. На самом деле я что-то от вас устал…

— Благодарю за откровенность, — прищурился Агафонов.

— Вам не жарко? — Турецкий кивнул на его спортивный костюм.

— Лето-то у нас короткое. Согреться невозможно.

Вот те на, подумал Турецкий, непроизвольно вытирая пот со лба. Альтернативная точка зрения. Лето, значит, уже никуда не годится. Не то нынче лето. Зима, а не лето.

Турецкий сел в машину и включил кондиционер.

…Олег Веснин жил на даче у своего друга в нескольких километрах от дома Агафонова. Спрятавшись за городом, Веснин чувствовал себя почти защищенным и напряженно обдумывал сложившуюся ситуацию.