Потерпевший поражение в борьбе за хлебное место Дмитрий Максимович Маянский не производил впечатления человека, убитого горем. У сорокалетнего крепыша со скуластым лицом и пышными усами был очень задорный взгляд. Будто он только что отпустил соленую шутку и теперь ждет реакции собеседника. Одет он был в черный костюм и белоснежную рубашку с галстуком.

— Дмитрий Максимович, я следователь Генеральной прокуратуры Перова Светлана Кирилловна, — представилась она.

— Следователь, — словно эхо, повторил директор, и в глазах у него мелькнули бесенята. — А где же ваша неизменная трубка в зубах?

— Откуда у вас такое представление о следователях?

— Из кино. Где же я еще мог видеть вашего брата!

— Кажется, вы спутали меня с Шерлоком Холмсом, — сухо сказала Светлана. — Сейчас мы расследуем дело об убийстве отца и сына Поливановых.

Сказав это, она выжидательно посмотрела на Маянского, тот не мигая уставился на нее. Паузу прервал директор:

— Я слушаю вас, Светлана Кирилловна. Ну расследуете. Дальше-то что?

— Мы беседуем с людьми, знавшими их. Пытаемся определить мотивы преступления. Возможно, в кругу высокопоставленных людей муссируются какие-то слухи. Любая точная деталь может помочь следствию.

— Нет, не дошло до меня никаких слухов по этому поводу. Поэтому ничего не могу сказать. Вы во всем лучше разберетесь. С Поливановым-сыном я вообще не был знаком.

— А с Павлом Игнатьевичем?

— Тоже не то чтобы близко. Пересекались при оформлении каких-то документов.

— То есть вы не можете сказать, что он был за человек.

— Вот уж этого точно не могу. Для меня он не человек, а должность. Такую-то бумагу должен подписать вице-мэр. Это я понимаю. Сидел бы в его кресле другой человек, он интересовал бы меня точно так же, как Поливанов, не больше и не меньше. От вице-мэра нужно получить какое-нибудь разрешение. Для чего он еще нужен?!

— У человека, занимающего должность во власти, имеются свои вкусы и привычки. Вы или кто-нибудь из ваших знакомых учитывали это?

— Я понимаю, о чем вы говорите. Случается, у нужного человека имеются страстишки, которым для пользы дела нужно потакать. Женщины, рестораны, охота. Коллекционеров легко умасливать, сунув им какой-нибудь раритет. Поливанов же в этом смысле был обычный мужик. Я ничего не слышал о его пристрастиях.

— И все-таки его убили. Значит, кому-то он насолил.

— Смотря что понимать под этим «насолил». Конечно, кто-то мог быть недоволен его решениями. Ну и что? Этак любого чиновника пристрелить можно.

Светлана почувствовала, что ей становится трудно продолжать разговор.

— Я хочу понять ощущения людей, обиженных одним из руководителей города. Это же не бытовая обида, не конфетку у ребенка отобрали. Вот вы, например, намеревались приобрести транспортное предприятие.

— Грузовые перевозки, — уточнил Маянский.

— Но не получили. То есть лишились доходов. Что вы при этом испытывали к Поливанову?

— Благодарность.

— Как это? — опешила Перова.

— Очень просто, — засмеялся Дмитрий Максимович. — Понимаете, я должен был покупать по рыночной стоимости. Значит, при этом в казну платится двадцать процентов от сделки. Сумма огромная. Обидно кормить армию чиновничьих дармоедов. Окупится предприятие неизвестно когда, если вообще окупится. А так я ровным счетом ничего не потерял, спасибо и на этом. А на безбедное существование мне хватает без транспортной конторы. На продукцию нашего завода имеется стабильный спрос.

— Получается, бизнес приносит массу нелегких хлопот. Почему же вокруг купли-продажи предприятий ведется такая жестокая борьба?

— Вокруг купли-продажи, как вы изволили выразиться, жестокая борьба не ведется. Там идет обычная торговля с элементами азарта, экономического разумеется. Жестокая ведется, когда бандиты пытаются наложить лапу на прибыльные предприятия путем его захвата, делая вид, что они восстанавливают справедливость. По фальшивым документам, с подкупленными членами совета директоров, объявляют прежнего директора «лжевладельцем», приходят с судебными приставами и сажают в его кресло своего ставленника. Такой вот простой механизм. Однако официальные власти тут ни при чем.

Перова вспомнила разговор с попутчиком в электричке.

— Рабочим-то безразлично, кто владеет заводом.

— Э-э… нет. Эффективно управлять собственностью может только ее хозяин, который все выпестовал и организовал. Не будет любовно руководить бандит с большой дороги, захвативший предприятие под дулом автомата. Уж мы-то, совки, которые семьдесят лет советской власти не имели на производстве хозяина, это прекрасно понимаем.

— И случаи с захватом предприятий в Зеленодольске бывали?