— А после вы, конечно, проверите это сами.

— Разумеется, — коротко ответил Человек из «бьюика».

Они начали на ручной тележке катать тяжелые ящики в угол этого похожего на пещеру пространства и устанавливать их один на другой. Симмонс, подняв один из них, вдруг поморщился и схватился рукой за бок.

Это не ускользнуло от внимания Человека из «бьюика»:

— Ты получил это за то, что пытался задушить Максвелл, вместо того чтобы просто пристрелить ее.

— Я люблю, чтобы жертва сознавала мое присутствие. Таков мой способ.

— Тебе еще повезло, что пуля тебя только оцарапала.

— Полагаю, будь рана серьезной, вы оставили бы меня умирать?

— Нет. Я пристрелил бы тебя и тем избавил от страданий.

— Ладно, пистолет-то мы вернули. Это самое главное.

Человек из «бьюика» прервал работу и смерил Симмонса твердым взглядом:

— А Максвелл пугает тебя, верно?

— Я никого не боюсь, и уж тем более женщин.

— Она едва не убила тебя. Ты уцелел лишь благодаря счастливой случайности.

— В следующий раз я промаха не дам.

— Да уж постарайся. Потому что, если ты дашь промах, я по тебе не промахнусь.

На следующее утро группа разделилась. Джоан отправилась в компанию «Добсон, Тайлер и Рид». Уезжая туда, она позвонила в свою контору и попросила как можно скорее собрать для нее сведения о прежней жизни Боба Скотта и его нынешнем местонахождении.

Паркс тоже уехал, не сказав, впрочем, остальным, что отправляется с докладом в Вашингтон.

Кинг с Максвелл поехали в Ричмонд, чтобы повидаться с Кэти Рамзи, вернувшейся в Университет Содружества Виргиния и согласившейся поговорить с ними. Центр публичной политики располагался на Франклин-стрит, в прекрасно отреставрированном богатом особняке.

Кэти Рамзи встретила их в приемной Центра и провела в свой кабинет, заполненный книгами, документами, плакатами разного рода маршей протеста и спортивным снаряжением. Увидев все это, Кинг прошептал Мишель, что та должна чувствовать себя здесь как дома, и получил тычок локтем в бок.

Кэти Рамзи была женщиной среднего роста, со сложением бегуньи и развитыми, гладкими мышцами. Усаживаясь за письменный стол, Кэти окинула гостей открытым взглядом.

— Тройанс мне позвонил, так что историю про документальный фильм на политическую тему можете не рассказывать.

— Тем более, что она у нас плохо получается, — сказала Мишель.

Кэти посмотрела на Кинга, ответившего ей нервным взглядом. В конце концов, он убил отца этой женщины. Что он может ей сказать? Извините?

— Я знаю, все это невероятно трудно для вас, — сказал он.

— Выбор сделал мой отец. Он убил человека, которого вы охраняли. У вас выбора, в сущности, не было. Прошло восемь лет. Не стану лгать, говоря, что не ненавидела вас тогда.

— А теперь? — спросила Мишель.

Кэти не отрывала взгляда от Кинга:

— Теперь мне многое стало яснее.

Она склонилась к столу и начала передвигать лежавшие на нем предметы, укладывая карандаш, линейку и прочее под прямыми углами друг к другу.

— Тройанс сказал, будто появились свидетельства того, что отец действовал не в одиночку. Что за свидетельства?

— Этого мы вам сказать не можем, — ответила Мишель.

— И вы ожидаете, что я буду вам что-то рассказывать?

— Если к случившемуся в тот день был причастен кто-либо еще, — сказал Кинг, — думаю, вам тоже захочется выяснить, кто это. Можете вы рассказать что-нибудь о событиях, предшествовавших покушению вашего отца на Клайда Риттера?

— Если вас интересует, не пришел ли он в один прекрасный день домой и не объявил ли, что собирается стать убийцей, то нет, этого не случилось. Я была в то время девочкой, однако, случись такое, я бы об этом кому-нибудь да сообщила.

— Вы уверены?

— В чем именно?

— Он же был вашим отцом. Может быть, вы и не стали бы никому сообщать.

— Может, и не стала бы, — равнодушно сказала Кэти.

— Не говорил ли ваш отец чего-то такого, что представлялось вам подозрительным или необычным?

— Мой отец выглядел блестящим университетским профессором, однако под этой оболочкой скрывался радикал, так и продолжавший жить в шестидесятых.

— Хорошо, — сказала Мишель. — Не появлялся ли у вас в предшествовавшие выстрелу недели кто-то, вам незнакомый? Не заглядывал ли в дом потенциальный убийца?

— Друзей у отца было немного. К тому же убийцы о своих намерениях обычно не распространяются, не так ли?

— Бывает, и распространяются, — ответил ей Кинг. — Доктор Кон говорил, что ваш отец приходил к нему и произносил пылкие тирады о Риттере. При вас такое случалось?