— Ваша светлость, наш якорь надолго увяз в таврском грунте? — едва слышно шепнул Юго, наклонившись к уху капитана.

— Юго, ты от избытка трезвости вспомнил мой титул? — неприятно удивился тот.

— Неловко вроде… Тэль-Мары стоят самого большого уважения, и ваш отец и…

— Ты немыслимое создание, — прищурился капитан, с удовольствием наблюдая за тем, как прозрачное мясо тонет в масле и немедленно вынимается, уже готовое. — Если бы людей от рождения предназначали для главного дела жизни, ты стоял бы за спиной достойного человека и берег его куда усерднее, чем все святые скопом. Мне отчего-то повезло: ты без всякого урожденного предназначения вдруг явился и вздумал беречь мою спину. Правда, вытянуть из тебя хоть слово о прошлом не проще, чем заставить меня выпить хоть каплю джина.

— Мое прошлое иной раз так и просится на язык, — сокрушенно признал Юго, завершая приготовление третьего соуса и толкая плошку к середине стола.

— Моя тоска иной раз толкает под руку бутыль, — усмехнулся капитан.

— Да утопите вы ее, — прогудел кок на весь зал, пробуя соус и счастливо вздыхая.

— Не могу даже уличить прилюдно, — усмехнулся капитан. Мы в ответе за покой границы с Лозильо, и я не подведу отца. Не лезьте с морской простотой в то, что мне самому совершенно непонятно. Я вполне несчастливо уродился с титулом и долгом законного сына. Я сбежал так далеко, как мог, и живу в свое удовольствие по мере сил.

— Ага, мы верим, — утешил капитана непререкаемый кок.

В углу завозились, пытаясь подобраться ближе и расслышать то, что можно превратить в исключительно толковую сплетню. Кок презрительно повел плечами, и чужаки затихли…

— Мы останемся в порту на десять дней, — сказал капитан. — Я жду письмо от отца, потому и задержка. Юго, неужели у тебя здесь родня?

— Дело, — задумался оримэо, покосившись в распахнутую дверь. Вдова по-прежнему вышагивала по пристани. — Или мне лишь кажется, что это мое дело. Не знаю.

— Лорелла пыталась стать договорной женой моего дальнего, весьма дальнего и побочного родича, — отметил капитан, разобрав намек. — Занятно. Я сегодня нанесу визит начальнику порта и выясню, когда Тэль-Косты ждут южные лодки. Обычно толковый жемчуг подвозят в начале лета, чтобы к осени успеть превратить его в украшения и блеснуть на большом балу.

Вечером Юго был вызван к капитану и оповещен: лодки прибудут через три дня, так было оговорено заранее. Обычно южане умеют соблюдать сроки.

— Мне не приходило в голову, что ты можешь иметь родню так далеко от этого порта, — отметил капитан. — Юго, ты ведь наверняка знаешь, как миновать туман.

— Какой туман?

— Иди. Запомни мой строгий приказ: глупостей в одиночку не вытворять. Бери в заговор хоть нашего юнгу, он умеет следить и днем его в порту никто не обидит.

— Спасибо.

— А вечером, если дело серьезное, — продолжил капитан, — зови меня. Рука превосходно зажила. К тому же, если ты прав, тут копятся неприятности, из которых без титула и связей не всегда можно выплыть. На берегу туманы куда гуще, чем в море. Все понял?.. Юго, почему ты никогда не отвечаешь «понял»?

— Не люблю это слово.

— Попробуй говорить «ага», — предложил капитан, забавляясь.

— Невежливо, я так не могу.

— С навигацией мы закончили, по крайней мере иных сведений у меня в распоряжении нет. — Капитан задумался, последовательно трогая корешки книг. — Держи вот роман. Бестолковая, в твоем понимании, байка о давних временах, и все в ней сплошной вымысел. Но море описано дивно, перевод тоже неплох. На Запретных островах есть письменность?

— Есть, — честно отозвался Юго. И упрямо добавил: — Хотя почем мне знать?

— Занялся бы делом и составил словарь. Вряд ли даже на островах имеется хоть один толковый словарь, с правилами речи, — упрекнул капитан. — Ну кто полезет рыться в твоем сундуке? Прекрати глядеть в пол, ты безнадежно предан кораблю и, значит, обязан исполнять мои… просьбы.

— Лучше бы вы приказали, — огорчился Юго.

— Тогда ты смог бы ослушаться, — развеселился капитан. — Иди.

Утром четвертого от этой беседы дня несколько лодок впорхнули в порт, как сказочные бабочки, и облепили южный причал. Они медленно, почти нехотя складывали нарядные крылья парусов. Юго смотрел с палубы своего корабля и старательно сберегал на лице безразличие. Лодки оримэо всколыхнули покой души, вдруг так остро и некстати захотелось домой, в горную долину, забытую ровно настолько, чтобы она казалась издали не отвратительной, а желанной, даже завораживающей. Какого цвета были стремительные южные рассветы? Как играло рыжее пламя закатов на верхушках гор? И насколько тихо и мягко спускалась ночь, чтобы искупаться в крошечном озере и засиять вдвое ярче маяками манящих звезд…

— Пять больших и три малых, — поделился своими наблюдениями капитан, со щелчком убирая подзорную трубу в футляр. — Богатый купец. Юго, цвета парусов тебе о чем-то говорят?

— Откуда мне знать, — привычно отделил себя от Запретного берега Юго. Вздохнул, помялся и добавил: — Пурпур в главном узоре есть знак того, что купец ведет торг по поручению газура, никак не меньше. Желтая краска и зелень прожилок намекают на тяготение к северо-западным островам. Там, полагаю, живет его семья. Зачем вам мои домыслы?