— А, Вячеслав Иванович! Наслышана… — Она не позволила Грязнову взять себя под руку, от чего Турецкий испытал истинное наслаждение. Но к окну подошла.

Он не слышал, о чем они говорят, — изучал ее брюки на просвет. И ни единого изъяна не обнаружил, даже малого намека на изъян. Все, пиво со Славки. Он подал знак, и Грязнов со Старухиной приблизились к нему.

— Позвольте представить, Татьяна Викторовна, лучший в мире следователь Генпрокуратуры по особо важным делам Сан Борисыч Турецкий.

Она протянула руку и бодро улыбнулась (сам Турецкий последние минуты ощущал, что от инфаркта его может спасти только экстренная доза холодного «Туборга»).

— Я все время на вас смотрела. У вас было такое лицо, словно вы не понимаете, что происходит и как вы здесь оказались.

В буфет они не пошли, народу туда набилось как в лучшие советские времена — всем после томительного брифинга хотелось освежиться. Выбрались на улицу и направились к ближайшему кафе. Уселись за столиком прямо на тротуаре, заказали по баночке «Туборга» (платил, естественно, Грязнов, поскольку проиграл) и орешков — есть в такую жару совершенно не хотелось. Огромный зеленый зонт над головой создавал иллюзию прохлады, но только иллюзию. В тени было, наверное, градусов тридцать. Пиво, даже ледяное изначально, мгновенно нагревалось, потому пить приходилось быстро. В десяти метрах с ревом проносились раскаленные машины, уминая податливый асфальт, на горизонте висело зыбкое горячее марево, пахло бензином, горячей пылью и подгоревшим жиром из расположившегося рядом гриля. Этот последний запах разбудил в Грязнове аппетит.

— Может, цыпленка сжуем?

— Он же горячий, — лениво возразил Турецкий.

— Ну, закажи себе мороженое.

Переливчато и длинно забибикал пейджер, Турецкий по звуку определил, что вроде не его, Грязнов тоже, но оба потянулись к карманам с единственным желанием, чтобы все-таки чужой. Оказалось, не повезло обоим. Биперы сработали одновременно, оттого и вышла такая чудная трель.

— Начальство вызывает, — вздохнул Турецкий.

— Аналогично, — буркнул Грязнов и подозвал официанта: — Пару цыплят сухим пайком заверните.

— Давай вечером ко мне, — предложил Турецкий, — посидим спокойно, моих же нет. И цыплята к тому времени как раз остынут.

— А кондиционер у тебя есть?

— Есть три вентилятора и полный морозильник льда… и еще холодный душ.

— Заметано, — кивнул Грязнов, принимая у официанта объемистый пакет. — Тебя подвезти?

Турецкий взглянул на припаркованную у тротуара раскаленную «Ниву» и отказался:

— Я лучше на метро, там прохладно.

Нужно было все-таки на Славке подъехать, вяло упрекал себя Турецкий, с семиминутным опозданием проникая к Меркулову.

В кабинете заместителя генерального прокурора натужно ревел кондиционер, создавая вполне сносную атмосферу. Константин Дмитриевич и еще какой-то толстый тип сидели за маленьким столиком и потягивали чай со льдом. Красное щекастое лицо посетителя лоснилось от пота, и он поминутно обтирал его огромным клетчатым платком. Пиджак гостя висел на спинке кресла, узел галстука покоился где-то в области живота. Лицо это Турецкий уже определенно где-то видел, — скорее всего, по телевизору. Наверняка какая-нибудь правительственная шишка со своими личными неразрешимыми проблемами, которые никак нельзя доверить обычным ментам не вследствие реальной сложности и глобальности, а просто потому, что чин обязывает пользоваться исключительно услугами следователей по особо важным делам.

Меркулов Турецкому ничего не сказал, только посмотрел на часы, а потом поверх очков на «важняка» со значением. Гость с некоторым трудом вынул себя из кресла и, для проформы подтянув галстук сантиметра на полтора вверх, начал знакомиться:

— Промыслов Валерий Викторович. Наслышан о вас как о высоком профессионале. Рад встрече и возлагаю на ваш профессионализм большие надежды. — Он перевел дух и вытер снова взмокший лоб. — Жарко, не правда ли?

— Лето же, — сдержанно ответил Турецкий.

— Я тут начал было излагать Констанин Дмитричу подробности… — Промыслова прервал звонок мобильника. — Извините. — Он, поморщившись, взялся за трубку: — Слушаю. Да-да. Да слушаю же. Черт, вот вам и японская техника, ничего не слышно. — Он беспомощно посмотрел на трубку, издававшую нечленораздельные хрипы, а потом на Меркулова: — От вас можно позвонить?

Костя кивнул в сторону батареи телефонов на своем столе.

— Зеленый — городской.

Промыслов поплелся звонить, а Турецкий, придвинув к столику третье кресло, уселся под самый кондиционер и щедро навалил себе в стакан льда, лимона, сахару и плеснул немного чая.

— У него сын пропал, — вполголоса сообщил Меркулов, — хочет, чтобы ты нашел.

— А собака у него не пропала? Или, может, попугайчики, или рыбки из аквариума?

— Не паясничай. С генеральным уже все согласовано.

— Вот так, значит? — надулся Турецкий. — Как в отпуск, так нельзя. Дела государственной важности, Россия гибнет без «важняка» Турецкого. А дела-то всего — вернуть блудного сына под родительский кров. Кстати, кто у нас папа?

— Вице-премьер. Ты что, телевизор не смотришь?