— Тут она нам больше расскажет, — ответил «важняк». — Раньше вы бывали в этой квартире?

— Найтовали пару раз…

— Ночевали?

— Ну.

Он еще раз показал ей фотографию:

— Вы его знаете?

— Ну чего ты прискипался?! Не видишь, и так не вставляет. — Девица глубоко затянулась и медленно выпустила вонючий дым.

— Повторяю, вам знаком этот человек?

— Безмазняк. — Она с сожалением затушила окурок. — Клевый мэн, оттяжник.

— То есть вы его знаете?

— Ну.

— А где он сейчас? Когда вы его в последний раз видели?

— Подписал гирлу на фак, — высказала предположение девица, — или скипнул.

Похоже, ей все-таки вставило — зрачки сузились до размера булавочной головки, речь, и без того неторопливая, замедлилась до одного слова в минуту, по лицу блуждала блаженная улыбка.

— Скипнул — это сбежал? Скрылся? — пытался как-то растормошить Заю Турецкий. — Почему сбежал? От кого?

— Миноносец стремительный! — заржала она во весь голос. — Прайсовал всю тусовку, а потом стал беспрайсовый. Его тут аскали цивилы…

На этом она отключилась — медленно сползла со стульчика и завалилась на пол.

— Пошли наряд вызывать, — махнул рукой Турецкий. — Тут, кажется, должен быть телефон.

Они обследовали квартиру. Парни, натешившись урной, отставили ее в сторону и взялись за инструменты, рядом стоял магнитофон, включенный на запись, и квартет выдавал мелодию, чем-то напоминающую кришнаитские песнопения. Пятый парень барабанил ладонями по полу, создавая ритм. Попытки Дениса выдернуть хоть кого-нибудь из них из транса оказались бесплодными.

Телефон отсутствовал — только розетка с оборванными проводами, аппарат, очевидно, унесли и продали или эти гости, или, возможно, еще сам Жека.

Звонить отправились к соседям. Тощая дама бальзаковского возраста, открывшая им дверь, долго изучала удостоверение Турецкого.

— Вообще-то это безобразие, — заметила она, — сколько раз милицию вызывали. Придут, узнают, чья это квартира, и улепетывают, поджав хвосты. И совершенно никаких мер. Понимаете, никаких! Можно подумать, английская королева здесь живет.

— Меры примем, — пообещал Турецкий, — причем немедленно. Позвонить позволите?

— Вы мне зубы не заговаривайте, — вдруг возмутилась дама, — я вашу фамилию запомнила, буду жаловаться прямо генеральному прокурору. Приличный дом в бордель превратили, в притон, можно сказать. Люди из квартир выходить боятся, соседей с первого этажа недавно ограбили. Наверняка эти волосатые, а милиция вся раскуплена. Они деньги зарабатывают, а не порядок охраняют. Мы всем подъездом письмо писали лично мэру, из канцелярии пришел ответ: жалоба направлена для рассмотрения в РУВД. Поняли? Ничего, мы и до Белого дома дойдем, в газеты писать будем…

Турецкий протолкался к телефону и вызвал наряд из ближайшего отделения.

А дама продолжала разоряться:

— Дверь железную поставили с домофоном. Домофон свинтили, продали, замок свинтили, продали, журналы из почтовых ящиков воруют, весь дом вонью их отвратительной провонял…

— Простите, как ваше имя-отчество? — прервал Турецкий ее бесконечную тираду.

— Анна Львовна.

— Анна Львовна, когда вы в последний раз видели Евгения Промыслова?

— Двадцатого июня, я уже его матери рассказывала. — Дама жестом попросила сыщиков оставаться у порога, а сама удалилась в комнату и вернулась с зажженной сигаретой и пепельницей. — Бедная женщина, за что ей такое наказание…

— Вы столкнулись в подъезде?

— Где же нам было еще столкнуться? К себе я этого бандита на порог не пущу и к нему заходить также не имею ни малейшего желания.

— Он был один, спускался или поднимался, в какое время? — встрял Денис.

— Около девяти вечера, спускался с каким-то вполне прилично одетым молодым человеком, явно не из этих его друзей-наркоманов. Я, когда входила в подъезд, заметила у тротуара машину «скорой помощи», а после — Промыслова и решила, что его наконец-то забирают в психиатрию. Думала, хоть немного поживем спокойно.

— Но как его сажали в машину, вы не видели?

— Нет.

— И вообще, его ли ждала «скорая», не знаете?

— Думаю, его… Хотя тогда меня тоже смутило, что санитар без халата и Промыслов идет совершенно добровольно… — неуверенно сообщила дама.

На площадку, тяжело топая шнурованными ботинками, взбежали семеро омоновцев во главе с капитаном.

— А это квартира вице-премьера Промыслова, — ехидно сообщила омоновцам Анна Львовна — и уже Турецкому: — Смотрите, сейчас покрутятся, покрутятся — и уберутся ни с чем. Это я вам обещаю.