Как можно более осторожно Катя потянула за поводья. Неожиданно конь ткнулся мордой ей в плечо, отвечая на ласку.

— Ну, вот и хорошо… А теперь помоги мне снять твоего хозяина.

С самого начала она боялась посмотреть на человека, висящего на крупе животного. Даже теперь, когда месяц спрятался за облака, девушка явственно видела, что бока жеребца залиты кровью.

— Наклонись, миленький, мне так не достать…

Конь послушно согнул тонкие красивые ноги. Катя зажмурилась от страха, боясь прикоснуться к возможно окоченевшему мертвецу, но все-таки осмелилась и с радостью почувствовала, что это не труп — всадник был еще теплый. Она с силой потянула его на себя, и они вместе упали в траву. Девушка с трудом выбралась из-под бесчувственного мужчины и перевернула тело на спину. Она тут же прижалась ухом к его груди — сердце билось тихо-тихо, но билось. С облегчением Катя подняла голову и убрала волосы со лба раненного.

…Сердце глухо забилось, пропустило несколько ударов…

Она вскрикнула так громко, что ночные птицы в испуге упорхнули и смолкли сверчки. Ей показалось, что в ее грудь кто-то вонзил кинжал.

— О Господи! — воскликнула она, прижав дрожащие руки к груди.

В траве лежал тот, кем все эти дни были заняты ее мысли — Сергей Соколов. Лицо молодого унтер-лейтенанта было мертвенно-бледным, на скулах виднелись порезы, он еле слышно стонал. Молодой мужчина был тяжело ранен и потерял очень много крови.

— Я сейчас, я быстро, я сейчас… Господи, только потерпи, не умирай! Я быстро!

Она не решалась оставить его одного, но и сидеть здесь, заливаясь слезами, было бессмысленно. Девушка бросилась к его коню.

— Миленький, позволь мне, я не доберусь быстро без твоей помощи, а надо быстрее! Ну, иди ко мне, мой хороший.

Жеребец посмотрел на нее умными карими глазами и подошел.

— Только держись, только держись… — прошептала она, бросив последний взгляд на раненого.

Пришпорила скакуна что есть силы, и он вихрем понесся к усадьбе, на скаку перескочил через ограду.

— Савелий, ко мне! — крикнула графиня, и на ее зов сбежались слуги вместе с Савелием.

— Быстро носилки или повозку! Лучше повозку, и живо за мной! Ну, что стали, сейчас же выполнять, не то прикажу высечь, черт вас дери, олухи ленивые!! Никаких вопросов! Поехали, поехали!!

Ошалевшие мужики, ни разу не слышавшие от хозяйки и десятой доли подобных ругательств, вскочили на повозку, быстро запряженную ловким Савелием, — тот был в полном недоумении. Все молчали — такой Екатерину Павловну здесь не знали. Им показалось, что она сошла с ума, а девушка и сама не замечала, как нервно теребит свои локоны, которые выбились из прически.

Уже через несколько минут, которые показались обезумевшей девушке целой вечностью, крепкие крестьянские руки положили раненого на повозку. Молодая хозяйка не оставила мужчину, она села рядом и положила его голову к себе на колени. Всем казалось, она знает его. Ее не заботили ни приличия, ни то, с каким любопытством смотрят на нее слуги. Она нервно перебирала черные волосы и что-то шептала. Савелий посмотрел на мундир лейтенанта и покачал седой головой.

— Куда прикажете нести?

— Наверх, ко мне. Зовите Лизу, пошлите за Мартой. Немедленно! Ты, Савелий, грей чан с водой, неси ножницы… И осторожно с ним, осторожно!!

Шестеро крестьян с трудом внесли худощавое, но тяжелое тело наверх и положили на постель хозяйки.

— Все, спасибо, а теперь уходите! Все. Уходите, вам говорят!!

Казалось, в девушку вселился сам черт — ее щеки пылали, глаза горели. Появилась Лиза.

— Поди ко мне, Лизавета, помоги его раздеть!

— Но это же мужчина!

— Ну и что с того! Черт возьми, это не дьявол, и хватит стоять как столб!! Если он умрет, я шкуру с тебя живьем спущу.

Хотя хозяйка никогда не обращалась со слугами плохо, но в этот момент ее глаза сверкали таким гневом, что Лиза ни на минуту не засомневалась в ее угрозе.

Девушка закатала рукава вышитой блузы и начала стягивать сапоги с ног мужчины. Савелий тем временем нагрел воды и принес сумочку с медикаментами, травками и инструментами. Он так же позаботился о бинтах, нарезав простыню тонкими полосками. Пройдя несколько войн и постоянно помогая Марте, он имел опыт оказания помощи раненым.

Катя разрезала на раненом рубашку, всю пропитанную кровью. При виде двух страшных ран, — одной на левом плече, а другой под ребром, она не удержалась и застонала, словно от боли, сцепила зубы.

— Помоги мне стянуть штаны.

— Но…

— Сейчас же!

Савелий хотел было возразить, заметить, что молодой госпоже не пристало видеть нагого мужчину, но вовремя спохватился — бесполезно что-либо говорить, его все равно не услышат. Они вместе раздели мужчину. Девушка заметила, что у него на шее тот, простой крестик, подаренный ею, и сердце радостно забилось.

— О-о, как он красив, словно греческий бог! — прошептала служанка, а ее хозяйка слегка покраснела, осматривая смуглое сильное тело в поисках ран и втайне восхищаясь им — не тело атлета, но образчик мужской красоты. Словно выкованное из стали, жилистое — одни мышцы бугрились под атласной, смуглой, как у цыгана, кожей. Грудь, словно отлитая из бронзы, неровно вздымалась и опадала. И Савелий, не спускавший глаз со своей подопечной, вдруг понял, что его девочка влюблена, и влюблена не как юная мечтательница, а как зрелая женщина, изнывающая от страсти.