Фальшивые бирки были не более чем дань демократичности; на самом деле отечественного производителя Зорин поддерживал только на словах. Рядом с ним, на заднем Сиденье, лежал свернутый в узел камуфляж; в вертолете Зорин рассчитывал переодеться и предстать на Празднике лета молодцеватым и подтянутым, как и положено будущему губернатору.

Для придания фигуре должного вида Зорин натянул корсет, скрывающий раскормленное брюшко. Над густыми, с благородной проседью волосами целый час бился парикмахер, зачесывая их назад и укрепляя каким-то железобетонным лаком. Соорудив сию куафюру, кудесник ножниц и расчески выдал Зорину специальную сетку:

– Вот, Виктор Петрович! Наденете на голову перед сном и с утра снова будете в форме!

Зорин спрятал сетку в карман. Снял с руки золотой «Ролекс» и надел «Полет» Первого часового завода, с потертым кожаным ремешком. В общем, максимально приблизился к народу и очень надеялся, что тот, подлец, оценит это по достоинству.

На переднем сиденье, рядом с водителем, восседал Хайловский. Он все время делал какие-то пометки в толстом блокноте. Что-то черкал, правил и переписывал.

– Над чем трудишься, Глебушка? Уж не мою ли тронную речь строчишь?
– спросил его Зорин.

– Что-то вроде того, Виктор Петрович. Оленеводы - народ особенный. Никому не известно, что у них на уме. Вот и пытаюсь произвести на них впечатление.

– А может, надо проще?
– Зорин лукаво прищурился.
– Выставить этим папуасам водки побольше, вот и все.

– Оно, конечно, так...
– закивал Хайловский.
– Водка - проверенный способ. Наклеить этикетки с вашей фотографией. И название - «Зорин», чтобы знали, за кого голосовать...

– Ну! Водки - и все дела. За каким хреном я лечу на край света?

– Виктор Петрович, - тоном усталого педагога, поучающего неразумное дитя, начал Хайловский.
– Праздник лета - это крупный информационный повод. Вы будете обращаться как бы к папуасам, а на самом деле - ко всем избирателям. Понимаете? Опять же - оленя заарканите, на нартах покатаетесь...

– Глеб, - занервничал Зорин.
– Ты слишком хорошего обо мне мнения, если думаешь, что я смогу заарканить оленя. Тараканов в своем номере - еще куда ни шло! Их у меня в избытке, будь он трижды неладен, этот губернатор! Ох, засажу я его, мерзавца! Закатаю годиков на пять...

– Перестаньте, Виктор Петрович! Он будет представителем региона в Совете Федерации - это уже вопрос решенный. Ловить оленя тоже не придется. Вам надо только бросить аркан, остальное смонтируем. Телевидение!

– А нарты?
– с опаской спросил Зорин.
– Неужели и впрямь придется кататься? По траве?

– Да они по траве идут так же, как по снегу!
– отмахнулся Хайловский.
– Эти дети природы до сих пор не знают, что такое колесо! И вообще, скажите спасибо, что я не заставляю вас топор метать!

– Это еще что такое? В кого метать?

– Старинное состязание оленеводов, - пояснил Глебушка.
– Берут топор со специально вытесанным плоским топорищем и метают на дальность. А топорище служит чем-то вроде крыла.

Зорин покачал головой.

– Господи! Чего только ни придумают от безделья...

– Успокойтесь, Виктор Петрович! Ваша главная задача - сделать сильное заявление. Обставить Белова по всем статьям. Кстати, он, наверняка, тоже будет на Празднике лета. Я бы на его месте не упустил эту возможность.

– Хм...
– Зорин хитро прищурился.
– Не знаю, не знаю. У меня такое предчувствие, что на этот раз господин Белов будет нюхать мой выхлоп - вот так, вот так!
– Он шумно втянул носом воздух.

– Виктор Петрович!
– насторожился Хайловский.
– Вы обещали! Смотрите, никакого криминала!

– Может, ты меня еще поучишь ширинку застегивать?
– Обманчиво-ласковая интонация Зорина таила в себе угрозу. Хайловского даже передернуло.
– Не дрейфь, все цивилизованно! Комар носа не подточит!

Глебушка нервно поправил очки, сползающие с бесформенного, похожего на обмылок носа и стал смотреть в окно.

– А все-таки зря я еду!
– сказал Зорин.
– Надо было послать водки этим туземцам, и все!

– Рано, Виктор Петрович, - не оборачиваясь, ответил Хайловский.
– За полгода забудут. Надо поближе к выборам. Примерно за неделю. Чтобы пили, а на избирательном участке похмелялись. Вот тогда...

– Водка никогда не подведет, - заключил Зорин.

Он был доволен. Последнее слово осталось за ним.