– Но я-то не узбек!

Ватсон наконец соизволил обернуться.

– Правильно, - сказал он, - ты - псих из другого измерения. Живешь в выдуманном мире, виртуальном. А сон разума порождает чудовищ.

– То есть?
– не понял Федор.

Ватсон отбросил в сторону окурок, вышел из тени и встал рядом с Федором. Теперь его бритая голова сияла на солнце ничуть не хуже начищенного медного казана;

– Зачем ты выдумал эту историю про демона? К чему? Знаешь, как ты напугал несчастную Лайзу? У нее ночью был нервный припадок. Ну ладно, мы-то люди привычные. Давно тебя знаем, все твои чудачества уже известны. Но посторонним-то невдомек, что ты - не от мира сего. Они-то принимают тебя за нормального человека. Ты же нас чуть под монастырь не подвел! Зачем ты набросился на Князя?

Федор, пристыженный, молчал. Он скорбно потупил взор и чертил носком ботинка в пыли перед собой дугу.

– А что, мэм сильно напугалась?
– не поднимая глаз, спросил Лукин.

– Сильно, - Ватсон, увидев столь искреннее раскаяние, немного смягчился.
– Обещай, что больше не будешь.

– Буду!
– неожиданно сказал Федор.
– Потому что я был прав. Призрак купца Митрофанова следит за своим бывшим домом.
– Лукин понизил голос до свистящего шепота.
– Он где-то здесь. Где-то рядом.

Ватсоном вдруг овладело нестерпимое желание надеть Федору на голову этот блестящий медный казан, но он каким-то невероятным усилием сдержался. Доктор решил сменить тактику. Теперь он взывал к голосу разума.

– Федор, - сказал Ватсон.
– Мы с тобой взрослые люди и прекрасно понимаем, что призраков не бывает.

– Ну как же не бывает, когда я его видел?
– взмолился Лукин.
– Вот этими самыми глазами?!
– Для убедительности он растопырил средний и указательный пальцы и ткнул себе в глаза.

Упрямство Федора переходило всякие границы. Ватсон не выдержал и взорвался.

– Кого ты видел?
– заорал он.
– Купца Митрофанова? Откуда ты можешь знать, как он выглядит, дубина ты стоеросовая! Тебе что, покойная прабабушка прислала по почте открытку с его изображением?
– Ватсон несколько раз с шумом втянул воздух в себя и выдохнул. Он взял себя в руки и добавил уже тише: - Скажу Саше, пусть отправит тебя обратно в Красносибирск. Толку от тебя никакого, одна нервотрепка. Плов, и то нормально приготовить не можешь!

Он ожидал от Федора какой угодно реакции, но только не той, которая последовала.

– А вот это ты зря, - совершенно спокойно сказал Федор.
– Толк от меня есть, и я это докажу. И как выглядит Митрофанов, я прекрасно знаю. Пойдем со мной!
– Он взял Ватсона под локоть и повел к воротам.

– Куда?
– удивился Ватсон.

– Пойдем, пойдем, здесь недалеко. А когда вернемся, я приготовлю плов, даже если мне потребуется спалить твою кровать!

Они вышли за ворота. Вместо того чтобы направиться в сторону шоссе, Лукин свернул на неприметную тропинку, вьющуюся по косогору. Тропинка вела в город.

– Так куда мы все-таки идем?
– спросил Ватсон.

– Куда-куда?
– проворчал Федор.
– На улицу Тараса Шевченко!

Занавески на окне были задернуты, но даже того света, что с трудом пробивался сквозь плотную ткань, было достаточно, чтобы вывести Лайзу из себя. Она не могла уснуть: ворочалась с боку на бок, откидывала покрывало, затем снова накрывалась с головой, ложилась поперек кровати и по диагонали, но так и не нашла удобную позу.

«Вот если бы рядом был Саша...» - подумала Лайза, а через секунду с удивлением обнаружила, что вовсе этого не хочет.

Голова была тяжелой - наверное, это от жары. Скорее всего. Лайза налила воды в стакан, сделала несколько глотков и вдруг с отвращением почувствовала, что не может ее проглотить. Вода была теплой, с отвратительным болотным запахом. Лайза выплюнула воду обратно в стакан и поставила его на тумбочку.

«Все дело в этой неудобной кровати, - решила она.
– Мне надо выспаться и хорошенько отдохнуть, тогда все пройдет. Я просто устала. А как тут отдохнешь, если матрас набит неизвестно чем?»

С самого утра ее преследовала тянущая боль в пояснице - не такая сильная, но зато постоянная.

«Ну чего я дергаюсь? Почему я постоянно дергаюсь?»

Можно было списать все на волнения прошедших суток, но только... это было бы неправдой. Если разобраться, она не так уж сильно и волновалась. Все доходило до нее будто через мягкую пуховую подушку.

«Я совсем отупела от этой жары», - подумала Лайза.

Мысли были короткими и какими-то незаконченными. Ни одну из них не хотелось додумывать до конца. Но самое обидное было то, что Лайза никак не могла понять, что с нею происходит: то ли она нервничает, то ли, наоборот, слишком спокойна?