Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения
вернуться

фон Гёте Иоганн Вольфганг
Шрифт:

«И тростник творит добро…»

И тростник творит добро — С ним весь мир прелестней. Ты, тростник, мое перо, Подари нас песней!

КНИГА ГАФИЗА. ГАФИЗ-НАМЕ

Как невесту, Слово ждет

Дух — его жених.

Брак их знает, кто поет,

О Гафиз, твой стих.

ПРОЗВИЩЕ

Поэт
Почему народ Ирана Мохаммеду Шемс-эддину Имя дал «Гафиз»?
Гафиз
Причину Я открою. Текст Корана Я, слуга его ревнивый, Вверил памяти счастливой И от слова и до слова Помню и блюду сурово. Хоть постыдно наше время, Общий дух того не губит, Кто, как я, пророка любит, Чтит завет его и семя. Оттого Гафизом всеми Прозван я.
Поэт
И в том причина Мне прослыть Гафизом тоже. Там, где мненье всех едино,— Все во всем друг с другом схожи. И с тобой одно мы оба. Взял и я из книг священных Дивный лик, чтоб он до гроба В недрах духа сокровенных Жил, как светлый дух Владыки Жив на плате Вероники, Чтоб являл, мой дух покоя, Средь неверья, средь разбоя Образ веры многоликий.

ЖАЛОБА

Знаешь — в нашей вечной круговерти — Где, кого подстерегают черти? И какой для них момент пригодней, Чтоб тащить нас в бездну преисподней? Им по вкусу лжец, а то злодей. Но поэт — зачем таких людей Он не избегает, раб господний? С кем он ходит, бродит — тот не тужит. Кто, творя, с самим безумьем дружит И кого все близкие, родные Гонят в беспредельности пустые На песке писать слова святые, Чтобы стерт был ветром стих,— Слов не понимает он своих, Сделать, как сказал, не может. Но сердца он песней жжет и гложет, Хоть иное говорит Коран. Так учите вы, народ ученый, Благочестью, мудрости законной, Долгу — правоверных мусульман. От Гафиза может желчь разлиться, От Мирзы к безверью дух стремится. Как тут быть и чем оборониться?

ФЕТВА

Облик поэтический Гафиза Восхищает полнотою правды, Но порою в частностях выходит Он из рамок строгого закона. Чтоб идти уверенно, должны мы Яд змеиный отличать от меда, Благородным, чистым наслажденьям Предаваясь радостно и смело, Всех других, грозящих мукой вечной, Избегать душою просветленной. Вот, бесспорно, путь, ведущий к благу. Так Эбусууд смиренный пишет,— Бог прости бедняге прегрешенья!

НЕМЕЦ БЛАГОДАРИТ

Ты, святой Эбусууд, бил в точку! Вот таких святых поэт и любит. В мелочах как раз такого рода, Выходящих из границ закона,— То наследье, где пока свободно, Дерзкий, даже в горестях веселый, И дышать и двигаться он может. Злейший яд и лучшее лекарство — Для него почти одно и то же, Этот не убьет, а тот не лечит. Ибо к жизни подлинной причастен Только тот, чьи действия безгрешны, Кто себе лишь повредить способен. И тогда у старого поэта Есть надежда, что для райских гурий Просветленным юношей он станет. Ты, святой Эбусууд, бил в точку!

ФЕТВА

В творенья Мизри погруженный всецело, Читал их муфти листы за листами И каждый кидал безжалостно в пламя. Красивая книга дотла сгорела. «Вот так же, — воскликнул законов блюститель,— Любого, кто верит в Мизри, я сожгу. Его одного я сжечь не могу Затем, что поэта творит Вседержитель. И если дар свой пустил тот прахом, Пусть сам разбирает свой грех с Аллахом».

БЕЗГРАНИЧНЫЙ

Не знаешь ты конца, тем и велик. Как вечность, без начала ты возник. Твой стих, как небо, в круговом движенье. Конец его — начала отраженье, И что в начале и в конце дано, То в середине вновь заключено. Таинственно кипит, не остывая, В тебе струя поэзии живая. Для поцелуев создан рот, Из чистой груди песня льется, Вина всечасно горло ждет, Для блага ближних сердце бьется. И что мне целый мир? Судьбою Тебе да уподоблюсь я! Гафиз, мы будем как друзья! Сквозь боль и радость бытия, Любовь и хмель пройду с тобою, И в этом счастье — жизнь моя. Но будь неповторимо, Слово, Ты старше нас, ты вечно ново!