— Кто вы? — Я удивленно смотрела на него. Мужчина полностью показался из тени и встал передо мной, засунув руки в карманы брюк. При его высоком росте и худобе у него были широкие плечи. Волосы медно-коричневого цвета с сединой на висках были длинные и непослушные, на концах завивались. Они доходили до белого воротника его тонкой блузы с очень широкими рукавами, какую носят художники.

На мой взгляд, у него были очень тонкие черты лица, не такие, как у смазливого паренька, а те, которые скорее можно увидеть у греческих скульптур. Рассматривая меня, мужчина слегка склонил набок голову и поднял одну из своих темных густых бровей. Его взгляд был настолько пристальным, что мне стало неловко. Он видел во мне нечто такое, что поражало и волновало его. Глаза незнакомца сузились, совсем как у Тони, когда тот с отсутствующим выражением на лице начинал бормотать и путать прошлое с настоящим. Почему он ничего не говорил, не желал даже поздороваться? По телу пробежала дрожь. Я посмотрела, не направляется ли кто-то за мной из дома, однако никому не было известно, где я.

Когда я снова обернулась к нему, он улыбнулся, и от этой улыбки и взгляда темно-карих глаз у меня потеплело на душе и я почувствовала себя в безопасности.

— Вы не должны мне представляться, я и так вижу, — сказал он мягким, успокаивающим, почти нежным голосом. — Вы — дочь Хевен. Хотя выглядите с этими волосами скорее как Ли. Скажите, это натуральный цвет или вы их выкрасили, как сделала однажды ваша мать?

— Кто вы? — спросила я снова, на этот раз более требовательным тоном. Я видела по его глазам, что в нем происходит борьба: продолжать ли ему разговор или же просто сбежать. Но какая-то непреодолимая сила удерживала его около меня.

— Я? Я… Брадерз, Тимоти Брадерз.

— Но кто вы такой? Я имею в виду, откуда вам известны мои мать и бабушка? И как вы узнали, что мама однажды покрасила свои волосы?

— Я работаю у мистера Таттертона.

Я откинулась на спинку коляски. Он совершенно не был похож на рабочего, да и Рай говорил мне, что на территории не работает никто, кто бы подходил под описание того таинственного человека. Я понимала, что и Рай может быть забывчивым, но этот мужчина не был похож на рабочего, занимающегося тяжелым физическим трудом. В нем чувствовалась тонкость, изысканность, склонность к наблюдениям и размышлениям.

— И что вы делаете у мистера Таттертона?

— Я… создаю игрушки.

— Создаете игрушки?

— Не делайте такое удивленное лицо, Энни. Кто-то ведь должен этим заниматься.

— Откуда вам известно мое имя? — спросила я удивленно.

— Ну, теперь всем известно ваше имя. Мистер Таттертон так много говорит о вас.

Я продолжала пристально смотреть в его глаза. Я чувствовала, что в этом человеке гораздо больше таинственного, чем он хочет раскрыть.

— И что вы делаете в этих кустарниках? Вы что, прямо здесь создаете ваши игрушки?

Он откинул голову назад и рассмеялся.

— Вряд ли. Конечно, нет. Я просто прогуливался и увидел, как вы едете по дорожке.

— Где вы живете? В Фарти?

— Нет. Я живу по другую сторону лабиринта. Именно там я и создаю игрушки.

— По другую сторону лабиринта? Не там ли… не там ли находится коттедж? — быстро спросила я.

— Вам известно про коттедж?

Я кивнула.

— Ваша мать рассказывала о нем?

— Нет. Она не много говорила мне о Фарти, поскольку не любила эту тему.

Мужчина медленно кивнул головой. При этом лицо его опечалилось. Он отвел глаза и пристально посмотрел в сторону семейного кладбища Таттертонов (положение его плеч напоминало мне собственную позу в минуты грусти). Затем вынул из кармана правую руку и откинул назад свои волосы. У него были длинные, чувствительные, сильные пальцы — пальцы художника. И очень похожие на мои. Я подумала, вероятно, некоторые люди от рождения призваны стать художниками.

— Я очень сожалею по поводу того, что случилось с вашими родителями, — произнес он тихим голосом, не глядя на меня.

— Спасибо.

— Итак. — Мужчина быстро взглянул вверх. — Я полагаю, что вы тоже в курсе дела относительно этого лабиринта. Я не мог не заметить, как вы смотрели на него.

— Он выглядит таким таинственным.

— Как, впрочем, и все другое. Но это для тех, кто не знает его. Вы не хотите пройти через лабиринт?

— Через лабиринт? Вы хотите сказать… на другую сторону?

— Почему бы нет? — Он посмотрел на Голубое небо, которое то здесь, то там прочерчивали длинные тонкие облака. — Это приятный день для прогулки. Я буду рад прокатить вас.

Я колебалась. И хотя мне очень хотелось познакомиться с лабиринтом и увидеть коттедж, мистер Брадерз, при всем его любезном и дружеском обращении, оставался для меня совершенно незнакомым человеком. Что будут говорить, если я вдруг пойду с ним туда? С другой стороны, он работал у Тони, а тот все равно будет недоволен, что я покинула дом. Поэтому ничего не изменится, если я совершу еще небольшую прогулку, особенно такую.