— Здесь жили твои прабабушка, бабушка и мать. Очень скоро ты будешь чувствовать себя в Фарти по-настоящему дома. Я обещаю это.

— Простите, — снова извинилась я и уронила голову на подушку. — Я теперь посплю немного. Вы можете выключить свет.

Он подошел к кровати и поправил одеяло.

— Хорошего тебе сна.

После того как Тони ушел, я посмотрела в дверь и увидела силуэт миссис Бродфилд, освещенный из коридора. Она была похожа на часового на посту. Я решила, что она не уходит, поскольку хочет убедиться, что я собираюсь выполнить указание.

Я чувствовала себя уставшей, побежденной и потерянной. Закрыв глаза, я снова стала думать о матери, о том, как она в первый раз положила голову на подушку в этой кровати. Интересно, а размышляла ли она тогда о своей матери и о ее жизни в Фарти? Было ли столько же таинственного в прошлом моей бабушки, как и в прошлом моей мамы? Мне казалось, что я унаследовала их страхи.

Несомненно, моя бабушка Ли чувствовала себя чужой, когда ее мать, а моя прабабушка Джиллиан привезла ее сюда в первый раз. Все здесь, очевидно, было новое и свежее, краски яркими, ковры и занавеси чистыми и новыми, залы блестели и окна сияли чистотой. Везде было много слуг, садовников, горничных. Но все же, как я понимала, Ли испытывала одиночество в этой обстановке: ее оторвали от отца и привезли в Фарти, где она должна была начать новую жизнь с отчимом Тони Таттертоном.

А потом, много лет спустя, ее дочь, а моя мать, оказавшись здесь, тоже, наверное, ощущала себя такой же одинокой. Со временем этот громадный особняк стал для нее родным домом, каким он может стать и для меня. Если здраво рассуждать, Тони, конечно, прав. Я не должна чувствовать себя чужой в Фарти, с которым связано слишком много из моего прошлого. Но меня продолжали смущать все эти остающиеся без ответа вопросы, цепляющиеся за меня тайны, окружавшие меня темные тени.

Возможно, с каждым днем тени и тайны прошлого моей матери будут постепенно исчезать и Фартинггейл снова засияет при свете, как он сиял когда-то для моей бабушки Ли и для моей матери.

Мне показалось, что я нахожусь в середине того лабиринта, что перед домом, и пытаюсь найти путь, который привел бы меня назад, к началу пути.

Назад, но куда?

Назад к чему?

Я заснула не потому, что, как учили с детства, считала слонов, а от перечисления всех этих бесконечных вопросов.

Я проснулась от смеха в коридоре и узнала голос Дрейка. Как я была рада услышать эти звуки, такие близкие, родные. Смех прекратился, но шаги приближались. Через несколько секунд появился он сам в дверях с массивным серебряным подносом, на котором стоял мой завтрак. Он включил свет и вошел в комнату.

— О Дрейк!

— Энни, я проделал весь этот путь от Бостона, чтобы принести тебе ленч.

Он засмеялся и поставил поднос на столик на кровати. Затем поцеловал меня и несколько секунд крепко сжимал мне плечи. У меня на глазах проступили слезы, но это были слезы радости, они не обожгли душу, лишь затуманили глаза и заставили хлюпать носом.

— Дрейк, я так рада видеть тебя!

— Ты чувствуешь себя хорошо, правда? — Он попятился назад и посмотрел на меня с беспокойством.

Дрейк выглядел превосходно — высокий, красивый, с бронзовой кожей, темными волосами и черными как уголь глазами. Каким возмужавшим и повзрослевшим он казался рядом со мной. Как будто я, подобно Рип Ван Винклю [3] , проспала двадцать лет, а проснувшись, обнаружила, что все переросли ее за одну ночь. Может, и Люк также перерастет меня?

Дрейк был одет в двубортный светло-голубой шелковый костюм, совершенно такой же, какие носил Тони. И его волосы коротко подстрижены и зачесаны назад, как и у Тони. «Если бы я столкнулась с ним где-нибудь на городской улице, — подумала я, — то не узнала бы его».

— У меня все хорошо, Дрейк. Ты выглядишь как… как банкир.

Он рассмеялся:

— Просто как бизнесмен. Необходимо выглядеть как положено, Энни. Это вызывает уважение людей. Я понял это очень быстро. А теперь ешь и рассказывай о том, как ты доехала сюда. — Он придвинул столик ближе ко мне и помог поправить подушки, чтоб я могла сесть.

Я посмотрела на дверь, и он перехватил мой взгляд.

— Я отпустил твою сестру, сказал ей, что сам покормлю тебя.

— А где Тони?

— Он в своем кабинете, пытается разделаться с грудой бумаг, которые скопились на его столе. Говорит, что должен придать приличный вид своему кабинету, чтобы ты смогла как-нибудь посетить его и посмотреть, как он там работает. Он сказал также, что так обычно поступала твоя бабушка.

— Дрейк, — прошептала я в паузе между ложками горячего супа, — все здесь выглядит в точности так, как ты описал в своем письме и по телефону… так, будто ни к чему не прикасались годами.