— Я не знаю никого, кто ходит в Гарвард.

— Как давно вы работаете горничной, Милли?

— Пять лет. До этого я выполняла подсобную работу на складах Файлена, но мне она не нравилась и я предпочла работать горничной.

— А почему вам нравится работать горничной?

— Моя мать так говорит об этом: «Вы работаете в хороших домах. И вы имеете дело с более воспитанными людьми». Она также была горничной многие годы. Теперь она в приюте.

— О, извините меня, Милли.

— Все в порядке. Она довольна. Мне жаль вас, Энни. Я знаю о вашей трагедии. Сегодня утром о вашей матери говорила вся прислуга, я имею в виду, конечно, тех, кто помнит ее.

— Например, Рай Виски, да?

Она засмеялась:

— Когда садовник назвал его так, я подумала, что он спрашивает виски, чтобы выпить.

— Моя мать обычно называла его так же. Да, вы напомнили мне о нем. Когда вернетесь на кухню, скажите Раю Виски, что я хочу, чтобы он пришел сюда ко мне. Прямо сейчас. Его должен был послать сюда Тони, но, очевидно, забыл. Пожалуйста, сделайте это.

— О, конечно, я это сделаю. Я прямо сейчас отправлюсь туда. Не хотите ли вы, чтобы я принесла на ужин еще чего-нибудь?

— Нет. Вполне достаточно.

— В таком случае начинайте скорее ужинать, иначе все будет совершенно холодным, — бросила на ходу миссис Бродфилд, войдя в спальню и направившись в ванную комнату с охапкой свежих белых полотенец. — Разве я не просила вас отнести наверх эти полотенца? — проговорила она, обернувшись к Милли у двери в ванную.

Горничная вспыхнула:

— Я собиралась сделать это, мадам, как только подам Энни ее ужин.

Миссис Бродфилд промычала что-то и последовала дальше в ванную комнату. Милли поспешно пошла к выходу.

— Не забудьте о Рае Виски, — напомнила я ей громким шепотом.

— Не забуду.

Миссис Бродфилд вышла из ванной и подошла к моей кровати посмотреть, что принесли мне на ужин. Она нахмурилась, увидев маленький кусочек шоколадного торта.

— Я совершенно ясно сказала этому повару, чтобы он не клал на ваш поднос ничего жирного на десерт. Пока на десерт может быть только немного желе.

— Хорошо, я не буду есть этот торт.

— Да, вы не будете, — заявила она и нагнулась над кроватью, чтобы забрать его с подноса. — Я прослежу за тем, чтобы вам дали желе.

— Это неважно.

— Исполнение моих распоряжений — это важно, — пробормотала она, затем расправила плечи, как какой-нибудь генерал, и вышла из комнаты.

«Бедный Рай Виски, — подумала я. — Я с ним даже еще не успела встретиться, а он из-за меня уже попал в беду». Я закончила свой ужин, причем ела больше по необходимости, чем для удовольствия, жуя и глотая автоматически. Каждый кусочек вареной курицы казался мне сделанным из камня. Не курица была тому виной и не повар (приготовил он ее отменно) — просто я была слишком утомлена и подавлена и ко всему испытывала безразличие.

Закончив ужин, я услышала стук. В дверях стоял старый негр, который мог быть только Раем Виски. На нем был еще надет кухонный фартук, а в руках он держал небольшую чашку с желе.

— Войдите, — разрешила я, и мужчина медленно двинулся вперед.

Когда он подошел ближе, я заметила, что глаза его были широко раскрыты, а белки в них такие блестящие, что напоминали горящие свечи в глазницах маски из тыквы в канун Дня всех святых. То, что он увидел, взглянув на меня, несомненно, потрясло его.

— Вы, должно быть, Рай Виски?

— А вы, конечно, дочь Хевен, Энни. Когда мои глаза увидели вас, я подумал, что вижу привидение. И это не впервые, сказал я себе, когда мне приходится встречать нечто подобное в этом доме.

Он опустил голову, произнес какие-то молитвенные слова и затем поднял ее. Лицо Рая было полно печали и беспокойства. Я знала, он был свидетелем всех событий прошлого: бегства из дома моей бабушки, сумасшествия и последовавшей затем смерти моей прабабушки Джиллиан, прибытия сюда моей матери и окончательного печального разрыва ею всех отношений с Тони Таттертоном. А теперь и моего трагического приезда.

У повара были жидкие седые волосы, белые как снег, и удивительно гладкое, без морщин лицо. Он выглядел очень бодрым для человека, которому, по моим подсчетам, было около восьмидесяти, если не больше.

— Моя мать часто вспоминала вас с большой теплотой, Рай.

— Рад это слышать, мисс Энни, потому что я с большим уважением относился к вашей маме. — Он расплылся в широкой улыбке, закивал головой, которая подпрыгивала, словно в его шее была пружина. Затем он посмотрел на поднос с остатками моего ужина. — Еда в порядке?