Насколько обоснованно Фрейд полагал, что этот миф подтверждает его точку зрения, что бессознательные кровосмесительные влечения (drives) и возникающую в результате этого ненависть к отцу-сопернику можно обнаружить в каждом ребенке мужского пола? Действительно, кажется, что миф подтверждает теорию Фрейда и что Эдипов комплекс с полным правом носит это имя.

Однако если мы изучим миф более основательно, появляются вопросы, ставящие под сомнение эту точку зрения. Наиболее уместен следующий вопрос: если толкование Фрейда справедливо, следовало бы ожидать, что Эдип встречает Иокасту, не зная, что она его мать, влюбляется в нее и затем убивает отца, также по незнанию. Но нет никакого указания на то, что Эдип интересуется Иокастой или влюбляется в нее. Нам называют единственный повод для брака Эдипа с Иокастой — она, так сказать, прилагается к трону. Возможно ли, что в истории, центральной темой которой являются кровосмесительные отношения между матерью и сыном, полностью игнорируется элемент взаимного притяжения? Этот вопрос приобретает тем большее значение, что в более старых версиях этого сюжета лишь однажды звучит предсказание брака с матерью — в версии Николая Дамасского, которая, согласно Карлу Роберту, опирается на сравнительно более поздний источник.

Рассматривая этот вопрос, мы могли бы сформулировать гипотезу, что этот миф можно понимать как символ не кровосмесительной любви между матерью и сыном, а бунта сына против власти отца в патриархальной семье; что брак Эдипа и Иокасты лишь второстепенный элемент, только один из символов победы сына, получающего место отца и все его привилегии.

Если речь идет только о «Эдипе-царе», эта гипотеза в лучшем случае остается гипотезой, но ее справедливость можно доказать изучая полный вариант мифа об Эдипе, особенно в том виде, как его представил Софокл в двух других частях трилогии — «Эдип в Колоне» и «Антигона» 6 . Это изучение дает совершенно другое и новое понимание материала, в центре которого. — борьба между патриархальной и матриархальной культурами.

В «Эдипе в Колоне» мы находим Эдипа, изгнанного Кре-онтом, сопровождаемого дочерьми Антигоной и Исменой, в то время как его сыновья Этеркл и Полиник отказываются помогать своему слепому отцу, за чей трон они борются. Этеокл побеждает, но Полиник, отказываясь сдаться, пытается покорить город, призвав помощь со стороны, и вырвать власть из рук брата.

До сих пор мы видели, что одной из тем трилогии является ненависть между отцом и сыном в патриархальном обществе, но, рассматривая трилогию в целом, мы обнаруживаем, что Софокл говорит о конфликте между патриархальным и ран нематриархальным миром. В патриархальном мире сыновья борются против отцов и друг с другом; побеждает Креонт, прототип фашистского правителя. Однако за Эдипом следуют не сыновья, а дочери. Именно на их поддержку он полагается, в то время как его отношения с сыновьями пропитаны взаимной ненавистью. Важную с исторической точки зрения подсказку предлагает первоначальный миф об Эдипе в версиях, существовавших в Греции, на основе которых Софокл создал свою трагедию. В этих формулировках фигура Эдипа всегда связывается с культом земных богинь, представительниц матриархальной религии. Почти во всех версиях мифа можно проследить эту связь, от описания изгнания младенца Эдипа до его смерти. Так, например, в Этеоне, единственном беотийском городе, где находилась культовая усыпальница Эдипа и где, вероятно, и возник этот миф, был также храм богини земли Деметры. В Колоне (под Афинами), где Эдип находит свое последнее прибежище, был старый храм Деметры и Эриний, который, вероятно, существовал до появления мифа об Эдипе. Как мы увидим, Софокл подчеркивал связь Эдипа с хтоническими богинями в «Эдипе в Колоне».

Возвращение Эдипа в рощу богинь является важным, но не единственным ключом к пониманию его точки зрения, типичной для матриархального строя. Софокл делает другое весьма прямое указание на матриархат, когда, говоря о своих дочерях, Эдип упоминает о египетском матриархате 7 . Вот как он их хвалит: «О, как они обычаям Египта и нравом уподобились и жизнью/ Мужчины там все по домам сидят и ткани ткут, а женщины из дома уходят пропитанье добывать. Вот так и вы: кому трудиться надо, — как девушки сидят в своих домах, а вам за них приходится страдать со мною, несчастливцем!»

Эдип продолжает эту мысль, когда сравнивает дочерей с сыновьями. Об Антигоне и Йемене он говорит: «…Они теперь меня спасают. Не девушки они, они — мужчины, при мне, страдальце. Вы же — оба брата — мне не сыны».

В «Антигоне» конфликт между патриархальным и матриархальным принципами находит наиболее полное выражение. Креонт, жестокий и властный правитель, стал тираном Фив, когда оба сына Эдипа были убиты, один — во время нападения на город, чтобы захватить власть, другой — при обороне города. Креонт приказал похоронить законного правителя, а тело претендента оставить непогребенным, что согласно греческой традиции было величайшим унижением и бесчестьем для мужчины. Креонт воплощает принцип превосходства закона государства над кровными узами, подчинения властям — над верностью естественному закону человечества.

Антигона отказывается нарушать законы кровных уз и солидарности всех людей ради принципа авторитарности, иерархии. Она выступает за свободу и счастье человека и против произвола мужского правления. Поэтому хор может сказать: «Много есть чудес на свете, человек — их всех чудесней». В противоположность своей сестре Исмене, которая чувствует, что женщины должны капитулировать перед силой мужчин, Антигона отрицает принцип патриархата. Она подчиняется закону природы и равенства и всеобъемлющей материнской любви и говорит: «Я рождена любить, не ненавидеть». Кре-онт, чье мужское превосходство ставится под сомнение, утверждает; «Она была б мужчиной, а не я, когда б сошло ей даром своеволье», и, повернувшись к влюбленному в Антигону сыну, он говорит: «Вот это, сын, ты и держи в уме: все отступает пред отцовской волей». Он продолжает: «А безнача-лье — худшее из зол. Оно и грады губит; и дома ввергает в разоренье, и бойцов, сражающихся рядом, разлучает. Порядок утвержден повиновеньем; нам следует поддерживать законы, и женщине не должно уступать. Уж лучше мужем буду я повергнут, но слыть не стану женщины рабом».

Противостояние межцу патриархом Креонтом и сыном Гемоном, восставшим против патриархата и защищающим равноправие женщин, достигает кульминационной точки, когда на вопрос отца «Иль править в граде мне чужим умом?» Гемон отвечает «Не государство — где царит один… Прекрасно б ты один пустыней правил!» На что Креонт отвечает: «Он, кажется, стоит за эту деву». И Гемон указывает на власть матриархальных богинь: «И о нас и о богах подземных». (Подземные боги — это богини-матери). Конфликт подходит к концу. Креонт велит живьем замуровать Антигону в пещере — снова символическое выражение ее связи с богинями земли. Охваченный паникой, Гемон пытается спасти Антигону, но тщетно. Гемон делает попытку убить отца, а когда ему это не удается, лишает себя жизни. Жена Креонта, Эвридика, услышав о судьбе сына, убивает себя, проклиная мужа как убийцу своих детей. Казалось бы, Креонт победил. Он убил сына, женщину, которую сын любил, и свою жену, но морально он уничтожен и признает это: «Увы мне! Другому, раз я виноват, нельзя никому этих бед приписать! Я тебя ведь убил — я, несчастный, я! Правду я говорю. Вы прислужники, прочь уводите меня, уводите скорей, уводите — молю; нет меня; я ничто!.. Уведите вы прочь безумца, меня! Я убил тебя, сын, и тебя, жена! И нельзя никуда обратить мне взор: все, что было в руках, в стороне лежит; и теперь на меня низвергает судьба все терзанья, и вынести их нет сил!»

Если мы теперь рассмотрим всю трилогию, мы должны прийти к выводу, что кровосмешение — не главная идея и оно не существенно для изложенной Софоклом точки зрения. Так может показаться, если прочитать только «Эдипа-царя» (а много ли людей охотно рассуждающих об Эдиповом комплексе, прочитали трилогию?), но в трилогии в целом Софокл показывает конфликт между матриархальным принципом равенства и демократии, представленным Эдипом, и принципом патриархального диктата «закона и порядка», представленного Креонтом. Хотя в терминах власти патриархат побеждает, его принципы терпят моральное поражение, как и Креонт, который признает, что не получил ничего кроме смерти 8 .