Проигнорировав его просьбу, я заклеил ему рот. Крис несколько минут отчаянно дергался на стуле, пока ему не изменили силы.

– Утром, – пообещал я ему. – Мы поменяем их утром.

После чего я вышел, поднялся по лестнице и наверху выключил свет, сам удивляясь своей жестокости.

В шесть двадцать шесть вечера мой мобильник зазвонил.

– Он здесь, – тихо проговорил в трубку Калински. – Только что подъехал на матово-черном «мерседесе».

– Ну и как, он один?

– Больше никого не вижу.

– Никто за ним не едет, не следит?

– Никого. Он определенно один.

– Хорошо. Скоро тебе перезвоню.

Я натянул шапку на лоб. Снова лил сильный дождь, и если судить по погоде, можно было подумать, что высшие силы нам благоприятствовали. Обычно в Эппинг-форест прогуливалось множество людей, поскольку он был единственным настоящий лесом в ближайших окрестностях Лондона, но сегодня из-за дождя все сидели по домам. Мы с Таггером заняли позиции на опушке леса, выходящей на отлогую поляну размерами примерно сто на пятьдесят ярдов. За ней снова простирался лес, из которого должен будет появиться Хольц, когда мы укажем ему на место встречи. Вокруг ни единого человека, и я был уверен, что сделка пройдет без осложнений.

Таггер сидел на толстом суку с «М-16» в руках. Он держал оружие исключительно из предосторожности, на всякий случай.

– Значит, приехал?

– Да, – кивнул я. – Уже здесь. – Я нажал вызов и набрал номер мобильника Хольца.

Он ответил сердитым рычанием.

– Мистер Хольц, рад, что вы приехали.

– Где мой сын?

– Он в безопасности, жив и здоров.

– Откуда мне знать, что вы не врете?

– А вы послушайте запись.

Я запустил короткую магнитофонную запись, которую мы заставили Криса наговорить в обмен на разрешение поменять штаны и пользоваться туалетом без посторонних. Она была очень короткой и содержала лишь самое важное: он назвал дату и время записи, сказал, что чувствует себя хорошо и с ним обращаются нормально. По последнему пункту у нас с ним возник спор, но я быстро убедил его согласиться, пригрозив, что Калински снова станет играть с его мошонкой. И поскольку Крис не был ни трусом, ни дураком, он выполнил все наши требования. Я выключил запись.

– Вы удовлетворены?

– Для вас же лучше, если он действительно в полном порядке.

– Не угрожайте мне, мистер Хольц, – холодно сказал я ему. – Увас не такое положение, чтобы торговаться. Вы привезли с собой деньги? – Хольц мрачно подтвердил это. – Отлично. Итак, после окончания разговора выезжайте со стоянки, поверните направо и пересеките шоссе М-25. – Затем я коротко пояснил, где свернуть с основной магистрали и что делать дальше. – Когда доедете до знака «Свалка запрещена», остановитесь и выйдите из машины. Вы доберетесь туда за пятнадцать минут, и тогда я вам перезвоню. И еще скажу вам кое-что очень важное. Никого с собой не берите. За вами следят. Если с вами кто-то будет, мы отказываемся от сделки и больше вы никогда не услышите голос своего сына.

Хольц что-то заорал, но я отключил телефон, не желая выслушивать его угрозы.

– Боже ты мой, Макс! – рассмеялся Таггер. – Страшно было тебя слушать! Ты вел разговор прямо как отъявленный негодяй из кино, верно говорю!

– Приятель, Алану Рикману [19] рядом со мной нечего делать! Что ж, иной раз приходится быть резким, верно? Не хватало еще, чтобы он подумал, будто имеет дело с любителями.

Я позвонил Калински и велел ему быть на месте встречи ровно в шесть сорок пять, затем набрал номер Джо.

– Я с ним говорил. Он едет на черном «мерсе» и будет у тебя через пятнадцать минут.

– Отлично, – отозвался Джо. – Если он окажется не один, я дам тебе знать. А если все будет в порядке, я пойду за ним и встречусь с тобой в условленном месте.

Мы разъединились. Каждый знал, что ему делать. Теперь оставалось только ждать.

Давно уже я не пользовался такими вещами, – сказал Таггер, любовно поглаживая винтовку. Эту винтовку привез с собой Джо с войны в Персидском заливе в 1991 году. – Последний раз я пускал оружие в ход в Боснии, а это уже сколько лет назад! А винтовочка что надо! Могу понять, почему она так нравится янки.

– Ну, если бы у меня был выбор, лично я предпочел бы автомат Калашникова. Не так дергает при отдаче.

– А знаешь, Макс, – продолжал Таггер, заряжая магазин, – мне понравилась работа шеф-повара, думаю, я мог бы неплохо получать, особенно если бы открыл собственный ресторан.

– Да уж, твоя рыба под карри по-тайски – просто блеск, можешь мне поверить!

– Ага, но… – Он помолчал, раздумывая, прижав приклад к плечу и целясь в воображаемую цель среди деревьев. – Но готовка не дает такого возбуждения, как стрельба. Ты понимаешь, о чем я?