Автор неизвестен
Шрифт:
Затем братья обнялись и простились друг с другом, и аль-Асад сказал казначею: «Ради Аллаха, о дядюшка, не заставляй меня проглотить горесть по моем брате и испить печаль о нем, но убей меня раньше его, и будет мне легче». И аль-Амджад сказал казначею то же, что сказал его брат, и стал его упрашивать, чтобы он убил его раньше брата: «Он моложе меня, не заставляй же меня вкусить печаль о нем».
И потом они оба заплакали сильным плачем, сильнее которого не бывает. И казначей тоже заплакал, глядя на их слезы.
А потом братья обнялись и простились друг с другом, и один из них сказал другому: «Все это козни обманщиц — твоей матери и моей матери, — и вот воздаяние за то, как я поступил с твоей матерью и как ты поступил с моей матерью. Но нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся!»
Аль-Асад обнял своего брата и произнес, испуская вздохи, такие стихи:
О ты, к кому я, в страхе сетуя, стремлюсь, Лишь ты для всех случайностей прибежище. Одна мне хитрость — постучаться в дверь к тебе, А отвергнут буду — в какую дверь стучаться мне? О ты, чьих благ сокровища в словечке «будь», Пошли — ведь благо у тебя все собрано.И когда аль-Амджад услышал плач своего брата, он заплакал и прижал его к груди и произнес такое двустишие:
О ты, чья рука со мной всегда не одна была, О ты, чьих подарков ряд превыше счисления, Всегда, коль постигнут был я рока превратностью, Я видел, что за руку ты тотчас меня берешь.А после этого аль-Амджад сказал казначею: «Прошу тебя ради единого покоряющего, царя покрывающего, убей меня раньше моего брата аль-Асада: может быть, мой огонь погаснет, не дай же ему разгореться». Но аль-Асад заплакал и воскликнул: «Раньше убит буду только я!» — и аль-Амджад сказал: «Лучше всего будет, если ты обнимешь меня, а я обниму тебя, чтобы меч, опустившись на нас, убил нас разом».
А когда они обнялись, повернувшись лицом к лицу, и прижались друг к другу, казначей связал их и привязал веревками, плача, а затем он обнажил меч и воскликнул: «Клянусь Аллахом, о господа мои, мне тяжело убивать вас! Нет ли у вас пожелания, которое бы я исполнил, или завещания, которое я бы выполнил, или же послания, которое я бы доставил?» — «Нет у нас ничего, — сказал аль-Амджад, — а что касается завещания, — я завещаю тебе положить моего брата аль-Асада снизу, а меня сверху, чтобы удар пал на меня сначала. А когда ты кончишь нас и прибудешь к царю и он тебя спросит: «Что ты слышал от них перед смертью?» — скажи ему: «Твои сыновья передают тебе привет и говорят, что ты не знаешь, невинны они или грешны. Ты убил их, не удостоверившись в их проступке и не рассмотрев их дела». А потом скажи ему такие два стиха:
Знай, женщины — дьяволы, для нас сотворенные, — Аллах, защити меня от козней шайтанов! — Причина всех бед они, возникших среди людей, И в жизни людей земной и в области веры.Мы хотим от тебя лишь того, чтобы ты передал отцу эти два стиха, которые ты услышал, — сказал аль-Амджад, — и прошу тебя, ради Аллаха, потерпи с нами, пока я скажу брату еще вот эти два стиха».
И потом он горько заплакал и стал говорить:
Цари, ушедшие от нас В минувшем, служат назиданьем, — Ведь сколько этою стезей Больших и малых проходило!Услышав от аль-Амджада эти слова, казначей так сильно заплакал, что увлажнил себе бороду, а что до аль-Асада, то его глаза залились слезами, и он произнес такие стихи:
Судьба после самых дел следами их нас сразит — Чего же оплакивать тела нам и образы? Чем ночь отличается — оплошность, Аллах, прости! — От ночи, обманутой рукою превратностей? Зажгла против Ибн Зубейра козни свои судьба, Хоть в храме у камня он защиты искал себе. О, если бы, Амра жизнь избавив за Хариджу, Алия избавила судьба за чью хочет жизнь!А затем он окрасил щеку ливнем слез и произнес такие стихи:
Поистине, ночь и день природой так созданы, Обманы присущи им, и козни, и хитрости. Обманное марево — для них только блеск зубов, И мрак устрашающий для них лишь сурьма для глаз, Проступок пред ночью мой (противен мне нрав ее!) — Проступок меча, когда храбрец отступает вдруг.А потом он стал испускать вздохи и произнес такие стихи:
О стремящийся к жизни низменной, поистине Она смерти сеть и вместилище смущений. Вот дом — когда смешит тебя сегодня он, Ты плачешь завтра, — гибель тому дому! Набегам рока нет конца; плененных им Не выкупить отвагой благородной. Сколь многие, обманчивость презрев судьбы, Враждебны стали ей, превысив силы, Но, щит к ним тылом повернув, она В отместку нож их кровью напоила. И знай, судьбы удары нас разят, Хоть долог срок и лёт судьбы не спешен. Смотри ж, чтоб жизнь твоя напрасно не прошла Неосторожно, по пренебреженью. Порви ж любви и желаний узы — найдешь тогда Ты верный путь и блаженство тайн высоких.