Автор неизвестен
Шрифт:
И затем султан велел привести мага и приказал отрубить ему голову, и Бахрам спросил: «О величайший царь, твердо ли ты решил убить меня?» — «Да», отвечал царь И Бахрам сказал: «Подожди со мною немного о царь!» — и после этого он склонил голову к земле затем поднял ее и произнес исповедание веры и принял ислам при содействии султана, и все обрадовались, что он принял ислам.
Потом аль-Амджад и аль-Асад рассказали Бахраму обо всем что с ними случилось, и тот изумился и воскликнул: «О господа мои, собирайтесь в путешествие, и я поеду с вами». И братья обрадовались этому и тому, что Бахрам принял ислам, и заплакали сильным плачем. «О господа мои, — сказал им Бахрам, — не плачьте: в конце концов вы нашли друг друга и соединились, как соединились Нима и Нум». — «А что случилось с Нимой и Нум?» — спросили Бахрама.
Повесть о Ниме и Нум
«Говорят, а Аллах лучше знает, — сказал Бахрам, — что был в городе Куфе один человек, из знатных его обитателей, которого звали ар-Раби ибн Хатим, и обладал он большими деньгами и жил привольно. И достался ему ребенок, которого он назвал Нимат Аллах.
И вот в некий день был он на площадке работорговцев и вдруг увидел невольницу, выставленную для продажи, и на руках у нее была маленькая рабыня редкой красоты и прелести. И ар-Раби сделал знак работорговцу и спросил его: «За сколько идут эта невольница и ее дочь?» — и работорговец ответил: «За пятьдесят динаров!» — «Напиши условие, возьми деньги и отдай их ее владельцу», — сказал ар-Раби. И потом он отдал работорговцу цену девушки и дал ему плату за посредничество и, взяв невольницу и ее дочь, отправился с ними домой.
И когда его жена, дочь его дяди, увидела невольницу, она спросила: «О сын дяди, что это за невольница?» — и ар-Раби ответил: «Я купил ее, желая иметь эту маленькую, что у нее на руках. Знай, когда она вырастет, не будет в землях арабов и неарабов ей подобной, и никого лучше ее».
И дочь его дяди сказала: «Прекрасно то, что ты решил!» — а затем она спросила невольницу: «Как твое имя?» — «О госпожа, мое имя Тауфик», — отвечала невольница. «А как имя твоей дочери?» — спросила жена ар-Раби, и невольница отвечала: «Сад». И жена ар-Раби воскликнула: «Ты сказала правду! Ты счастлива, и счастлив тот, кто тебя купил!»
«О сын моего дяди, как ты ее назовешь?» — спросила она потом. И ар-Раби ответил: «Как ты выберешь», и тогда она сказала: «Назовем ее Нум», — и ар-Раби воскликнул: «Прекрасно то, что ты придумала!»
И маленькая Нум воспитывалась с Нимой, сыном ар-Раби, в одной колыбели, пока они не достигли возраста десяти лет. И каждый из них был красивее другого, и мальчик стал называть ее: сестрица, а она называла его: братец.
А потом ар-Раби обратился к своему сыну Ниме, когда тот достиг этого возраста, и сказал ему: «О дитя мое, Нум тебе не сестра, наоборот, она твоя невольница, и я купил ее на твое имя, когда ты был в колыбели. Не зови же ее с этого дня своей сестрой». И Нима сказал своему отцу: «Если так, я женюсь на ней», — и затем он вышел к своей матери и осведомил ее об этом, и та сказала: «О дитя мое, она твоя невольница». И Нима ибн ар-Раби вошел к этой невольнице и полюбил ее, и над ними прошло несколько лет, и пребывали они в таком положении. И не было в Куфе девушки красивее Нум и приятнее и изящнее ее. Она выросла и читала Коран, изучила науки и узнала способы игры на инструментах, и сделалась искусной в пении и владении увеселяющими инструментами, так что превзошла всех людей своего века.
И в один день из дней она сидела со своим мужем Нимой, сыном ар-Раби, в покоях питья, и, взяв лютню, натянула ее струны и развеселилась и, заведя напев, произнесла такое двустишие:
Когда ты — владыка мой, чьей милостью я живу, И меч мой, срубающий превратностей голову, — Не нужно ни Зейда мне, ни Амра в защитники — Тебя лишь, когда тесны вдруг станут пути мои.И Нима пришел в великий восторг и сказал ей: «Ради моей жизни, о Нум, спой нам под бубен и музыкальные инструменты!» — и она затянула напев и пропела такие стихи:
Поклянусь я тем, у кого в руках узда моя — Не послушаюсь я в любви к нему хулящих. И хулителей рассержу я всех, повинуясь вам, И расстанусь я с наслажденьями покоя. И вырою для страсти к вам посреди души Могилу я, и знать не будет сердце.И юноша воскликнул: «От Аллаха твой дар, о Нум!»
И пока они пребывали в приятнейшей жизни, вдруг сказал аль-Хаджжадж во дворце наместничества: «Я обязательно должен ухитриться захватить эту невольницу, которую зовут Нум, и отослать ее к повелителю правоверных, Абд аль-Малику ибн Марвану, так как в его дворце не найдется никого, кто бы был ей подобен и пел лучше ее».
И он позвал старуху надсмотрщицу и сказал ей: «Пойди в дом ар-Раби и повидайся с невольницей Нум и найди способ захватить ее, так как на лице земли не найдется ей подобной». И старуха вняла тому, что сказал аль-Хаджжадж, и, когда наступило утро, она надела свою шерстяную одежду и повесила себе на шею четки, где число зерен было тысячи, и взяла в руки посох и йеменский бурдюк, и пошла, восклицая: «Слава Аллаху и хвала Аллаху! Нет бога, кроме Аллаха! Аллах велик! Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!»
И она все время славила Аллаха и молилась (а сердце ее было полно козней и хитростей), пока не достигла дома Нимы ибн ар-Раби ко времени полуденной молитвы И она постучала в дверь, и привратник открыл ей и спросил ее: «Чего ты хочешь?» — и старуха ответила: «Я нищенка богомолица, и меня настигла полуденная молитва, и я хочу помолиться в этом благословенном месте». — «О старуха, — ответил привратник, — это дом Нимы ибн ар-Раби, а не собор и не мечеть». И старуха молвила: «Я знаю, что нет собора или мечети, подобного дому Нимы ибн ар-Раби; я надсмотрщица из дворца повелителя правоверных и ушла, чтобы молиться и странствовать». — «Я не дам тебе войти», — сказал привратник. Разговоры между ними умножились, и старуха вцепилась в привратника и воскликнула: «Помешают ли подобной мне войти в дом Нимы ибн ар-Раби, когда я захожу в дома эмиров и вельмож?»