Автор неизвестен
Шрифт:
И пока он сидел и думал о своей судьбе, вдруг вошла сестра повелителя правоверных, и с нею была ее невольница. И, увидав сидящего юношу, сестра халифа подумала, что это девушка, и, подойдя к Ниме, спросила его: «Кто ты будешь, о девушка, в чем твое дело и кто привел тебя в это место?» — и Нима ничего не сказал и не дал ей ответа. «О девушка, — сказала тогда сестра халифа, — если ты из любимиц моего брата и он разгневался на тебя, я за тебя попрошу и постараюсь смягчить его к тебе», — но Нима не дал ей ответа. И она сказала своей невольнице: «Постой у дверей комнаты и не давай никому войти», — а потом подошла к Ниме и взглянула на него и оторопела при виде его красоты.
«О девушка, — сказала она, — дай мне узнать, кто ты и как тебя зовут и почему ты вошла сюда: я не видала тебя в нашем дворце», — но Нима ничего не ответил. И тут сестра царя рассердилась и положила руку на грудь Нимы и не нашла у него грудей. И она хотела раскрыть одежду Нимы, чтобы узнать, в чем его дело, и тогда Нима сказал ей: «О госпожа, я твой невольник! Купи же меня, я становлюсь под твою защиту: защити же меня». — «С тобой не будет беды, — отвечала сестра халифа. — Кто же ты и кто привел тебя сюда, в мою комнату?» — «О царица, — отвечал Нима, — я зовусь Нимой, сыном ар-Раби из Куфы, и я подверг свою душу опасности из-за моей невольницы Нум, с которой аль-Хаджжадж схитрил и взял ее и послал сюда». — «С тобой не будет беды», — сказала сестра халифа. А потом она кликнула свою невольницу и сказала: «Пойди в комнату Нум!»
Тем временем надсмотрщица пришла в комнату Нум и спросила ее: «Приходил ли к тебе твой господин?» — «Нет, клянусь Аллахом!» — отвечала Нум. И старуха надсмотрщица сказала: «Может быть, он ошибся и вошел в другую комнату и сбился с дороги к твоему помещению», — и тогда Нум воскликнула: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Кончился срок для нас всех, и мы погибли!»
Они сидели, размышляя, и, пока это было так вдруг вошла к ним невольница сестры халифа и приветствовала Нум и сказала: «Моя госпожа зовет тебя к себе в гости», — и Нум отвечала ей: «Слушаю и повинуюсь!» — «Может быть, твой господин у сестры халифа и покров снят», сказала надсмотрщица. И Нум в тот же час и минуту встала и пошла к сестре халифа, и та сказала ей: «Вот твой господин сидит у меня: он как будто ошибся помещением. Но ни для тебя, ни для него не будет страха, если захочет Аллах великий». И, когда Нум услышала эти слова от сестры царя, ее душа успокоилась и она подошла к своему господину Ниме, а тот, увидав ее, поднялся ей навстречу, и они прижали друг друга к груди, а затем оба упали на землю без сознания, а когда они очнулись, сестра халифа сказала им: «Сядьте и подумаем, как избавиться от той беды, в которую мы попали». — «О госпожа, от нас — внимание и повиновение, а от тебя — приказ», — отвечали они. И сестра халифа воскликнула: «Клянусь Аллахом, вас не постигнет от нас никакое зло!»
Затем она сказала своей невольнице: «Принеси кушанья и напитки», — и невольница принесла это. И тогда они сели и поели достаточно, чтобы насытиться, а затем сели пить. И заходили между ними чаши, и прекратились их печали, и Нима воскликнул: «О, если бы я знал, что будет потом», — а сестра халифа спросила: «О Нима, любишь ли ты Нум, свою невольницу?» — и он отвечал. «О госпожа, любовь к ней заставила меня сделать все это и подвергнуть себя опасности». А затем она спросила Нум: «О Нум, любишь ли ты своего господина Ниму?» — и Нум ответила: «О госпожа, от любви к нему растаяло мое тело и изменился мой вид». — «Клянусь Аллахом, вы любите друг друга, и пусть не будет того кто разлучит вас! Успокойте же ваши души и прохладите глаза.» воскликнула сестра халифа, и они обрадовалась.
И Нум потребовала лютню, и ей принесли ее, и взяв лютню, она настроила ее и ударила по ней один раз и затянув напев, произнесла такие стихи:
Когда разлучить враги хотели упорно нас, Хоть мстить ни тебе, ни мне и не за что было им, Набегами всякими терзали они наш слух, И мало защитников нашлось и помощников. Со стрелами глаз твоих тогда я напал на них, А сам захватил я меч, огонь и поток воды.А потом Нум дала лютню своему господину Ниме и сказала ему: «Скажи нам стихотворение», — и Нима взял лютню, и настроил ее, и, затянув напев, произнес такие стихи:
Подобен бы месяц был тебе, но заходит он. Лик солнца бы был, как ты, но только он с пятнами. Дивлюсь я, — а сколько есть в любви всегда дивного. Заботы немало в ней, в ней страсть и страдание. Дорога мне кажется столь близкой, когда иду К любимой, но путь далек, когда я иду назад.А когда он кончил говорить стихи, Нум наполнила кубок и подала ему, и Нима взял кубок и выпил, а затем Нум наполнила другой кубок и подала его сестре халифа, и та выпила его, и взяла лютню, и, настроив ее, натянула струны и произнесла такие стихи:
Печаль и грусть в душе моей поселились, И внутри меня страсть великая так упорна. Худ я телом так, что явно это стало всем. Ведь любовью тело давно мое хворает.И потом она наполнила кубок и подала его Ниме а тот выпил и, взяв лютню, настроил на ней струны и произнес такие стихи:
О тот, кому дух я дал, а он стал терзать его! Я вырвать его хотел, — но сил не нашел в себе. Подай же влюбленному спасенье от гибели, Пока не настала смерть, — и вот мой последний вздох.И они, не переставая, говорили стихи под звуки струн и проводили время в наслаждении, блаженстве, радости и веселье, и пока это было так, вдруг вошел к ним повелитель правоверных. И, увидав его, они встали и поцеловали землю меж его рук, и халиф, увидев Нум с лютней воскликнул: «О Нум, слава Аллаху, который удалил от тебя бедствие и боль!» Потом он обернулся к Ниме, который был все в том же виде, и спросил: «Сестрица, кто эта девушка, которая рядом с Нум?» — «О повелитель правоверных, — отвечала ему сестра, — у тебя есть невольница среди твоих любимиц, добрая нравом, и Нум не ест и не пьет иначе, как с нею». И она произнесла слова поэта: