От жуткого удара в корму из глаз летят искры. Пару мгновений ничего не соображаю. Сильный дым в салоне заставляет искать пути спасения; похоже, и броневику перепадает. Работающий дисплей показывает ещё цель над головой. Машина вот-вот рванёт, но русские не попрощавшись не уходят, поэтому жму ещё раз кнопку «Пуск» и только потом покидаю технику.

Бегу к лесу, оставляя за спиной море огня и жуткий грохот падения второй тарелки. Во разведал! Шарик находит меня, запутавшегося в колючей траве, без сил. Опираясь на крепкий загривок, поднимаюсь. Первые шаги даются с огромным трудом, но постепенно боль и слабость отпускают. Идти решаю к резервному убежищу; оно в стороне от основного, и отсидеться там несколько проще. Наш неторопливый отход подгоняет мерный топот десятков ног. Господи, неужели погоня? Впереди небольшая, но глубокая речка с заранее разведанным бродом. Полсотни метров водного пространство пролетаю как птица; пёс, махая ушами, аки крылами, не отстаёт. Небольшой холм привечает удобной ямкой, чем не укрытие? Голова ещё просчитывает ситуацию, а руки привычно раскладывают магазины, гранаты.

Из зарослей кустов на берегу вываливает толпа гоблинов. Вся шайка, рыл в пятьдесят, дружно вереща и размахивая копьями, лезет в воду. «Помойтесь напоследок!» – хриплю сквозь зубы, давя спусковой крючок. Автомат выдаёт длинную очередь, и пятеро бойцов падают, окрашивая кровью чистую речную воду. Это не останавливает остальных придурков, они словно ищут смерти и, не умея плавать, лезут на глубину. Проходит немного времени, и войско прекращает существование. Надо сказать, и «калашников» вносит свою лепту, но в основном ребята закупались до смерти.

Перезаряжаю оружие и спускаюсь к воде. Прохладная влага освежает слегка обожжённое лицо, когда в мозгу звенит колокольчик тревоги. Резко смещаюсь в сторону, длинная стрела с радужным оперением расщепляет здоровенный сук буквально в дюйме от головы. Снайпер. Рву чеку и прячусь за густым дымом шашки. Перебежками возвращаюсь в окопчик. Пока добираюсь, пара стрел царапает ноги. Из сидора достаю тщательно упакованную оптику. Заученным движением превращаю автомат в мощную снайперскую винтовку. Приникаю к окуляру, и лишь пробковый шлем спасает от стрелы. Острый стальной наконечник, пробив каску, серьёзно вспарывает кожу. Кровь ощутимой струйкой течёт за шиворот.

Просыпаются боевой азарт и благодарность судьбе за серьёзного противника. Он где-то рядом, но, будь хоть Робин Гудом, дальше сотни метров прицельно стрелу не метнёшь. Оптика приближает густые заросли кустов и травы, но противника не вижу. Свист над ухом – и стрела дрожит, уткнувшись в дёрн. Но в этот раз противник чуть поспешил. Я заметил, как один кустик странно дрогнул. Так и есть! Гадский гоблин усердно натягивает тетиву. Дуэль, конечно, не совсем равна; впрочем, выбор оружия за мной. В гости никого не звал, поэтому и угрызений совести не испытываю. Палец жмёт курок. Мозги с крошевом костей и кровь загаживают большой участок речного пляжа. Что ж, победа за мной, но, голову даю на отсечение, будь у врага ружьё, расклад мог быть и другим.

Ситуация становится непредсказуемой; если ранее парней не считал за противника, то теперь вынужден. Враг серьёзный, и некоторое моральное основание для моего уничтожения у него имеется. Да, я покусился на их святыни, но и они не ангелы. Вторглись на мои земли – получите отпор, как положено. Шарик снова нервничает: Боже, ещё не всё?

– Кстати, зверь, ты снайпера просрал! Ещё немного, и бегал бы сейчас вокруг холодного трупа!

Пёс виновато вертит хвостом, из огромных серых глазищ вот-вот польются горючие слёзы. Уши зверя меж тем живут собственной жизнью, не выпуская ситуацию из-под контроля. Оставляю удобный окопчик и пытаюсь затеряться в лесу. Ухожу по ручью, сбрасывая со следа врагов. Холодная вода освежает не только ноги. Становится ясна невозможность длительного ведения боевых действий. Даже на выстрел лезть не будут, загоняют до смерти и сонного прирежут. Необходимо придумать нечто нестандартное.

Знакомый с детства постулат о лучшем средстве защиты – нападении – приходит в голову и уютно там устраивается. Шарообразные кусты, растущие вдоль ручья, надёжно скрывают наши перемещения. Часа через два добираемся до замаскированного в кроне гигантского дуба – тайника. Выгребаю все запасы, сидор значительно тяжелеет, но некоторое время можно не думать о патронах. Быстро надоедает сухомятка, а разводить костёр, когда небольшая группа духов плотно висит на хвосте, глупо. Вечереет, но гоблины словно не знают усталости. Близко не подходят и не отстают.

Заманиваю в ловушку, ибо, снявши голову, по волосам не плачут. Прячусь в небольшой пещере, пустив пса вперёд. Скоро орлики дружною гурьбой топают по тропинке за ним. Их восемь; хватает нескольких коротких очередей, и преследователи теряют охотничий азарт.

Пока павших не сменили следующие, резко беру к дому. Необходимо вытащить весь запас патронов и гранат. Из лука стрелять не умею да и не Конан-Варвар ножом махать. Считаю, у каждой эпохи своё оружие, а имеющимся у меня владею профессионально.

Перед избушкой напарываюсь на засаду: пёс отвлёкся на преследователей и не реагирует на опасность. В результате дело доходит до рукопашной. Шарик рвёт глотку одному и блокирует другого. На меня сзади валится огромный дух, но, неожиданно для себя, вместо того чтобы втоптать в зеленоватую пыль человека, делает крутое сальто, сильно царапаясь о нож. Боевое самбо не только со стороны смотрится чрезвычайно эффектно. Последнего противника, не мудрствуя лукаво, срезаю очередью. Жестом отправляю дружка проверить окрестности, сам подхожу к раненому. Выглядит он паршиво: кишки лежат на земле, издавая ужасную вонь. Кошмарные синие губы жадно хватают воздух. Не жилец. Присаживаюсь и, прикуривая сигарету, задаю простой вопрос: «Who is it?», а в ответ слышу, на последнем выдохе: