– Слышь, шнурок, всё внимание сюда! Нашу команду ждут серьёзные дела. Если с нами что-то случится, получишь пакет с последними догадками, идеями, решениями. Дальше думайте сами. Пока! – чётко и ясно выдаю часть информации, которая не может не заинтересовать.

Запускаю двигатели шаттла. Шлюзы открыты, и ничего не мешает старту. Кристаллики замёрзшего воздуха слегка мутят хрусталь бронеколпака. Мягко задрожали, выходя на режим, маршевые двигатели, и пустота пространства принимает нас. Управление шлюпкой элементарное: любой наш пятиклассник после «Космической Одиссеи» легко совладает с кораблём. Небольшая вибрация, датчики показывают нагрев обшивки – нас встречает атмосфера планеты; дальше жуткая тряска. Через некоторое время приходит тошнота и мутит не одного меня. Обстановка, к сожалению, не позволяет расслабиться: кругом вода, а островки малы, как авианосцы. На них не то что сесть, хотя бы попасть.

Управляемый сброс скорости после входа в плотные слои успокаивает болтанку. Теперь используем космический аппарат в качестве банального самолёта. Радар рисует большое количество островов; сверяюсь с картой и убеждаюсь, что до бывшего столичного ещё далеко. Лёгкий ветер слегка рябит гладь воды. В отдельные моменты на волнах появляются белые барашки. Небо над головой серое. И вообще, как-то не по себе. Такое впечатление – будто залез в окно чужой квартиры и шаришься в нижнем белье хозяйки. Зато лицо Степана светится восторгом и счастьем. Наверное, надеется, что из этих грязно-голубых джунглей выйдут навстречу родители.

Парень погружается в атмосферу детства. Нет, малыш, детство кончилось давно. Я взял большой грех на душу, втравив тебя в эту авантюру. Хотя, если выживем, можно порадовать детей Синары, что их планета жива и ждёт домой блудных сынов. Но это после.

По курсу среди глади воды огромный участок суши. Сейчас, густо покрытый джунглями, он мало напоминает роскошь столичного острова. Но береговые очертания не изменились и на всей его площади нет гигантских воронок ядерных взрывов.

– Стёпка, давай рули.

– Пока прямо, сейчас будет столица; если обойти слева, через десять минут наш посёлок. Он такой чистый и белый. В нём жили отличные люди. В столице нравы, конечно, посвободнее, но нас воспитывали в строгости. Ещё левее, теперь прямо.

Слушаю болтовню маленького приятеля, но отвлекаюсь не сильно. Пристально слежу за горизонтом; сейчас главное на постороннюю проблему не налететь. Своих хватает. Радар не находит ничего ни впереди, ни сзади. Шарик, первое время плохо соображавший от тряски, постепенно приходит в себя. Мелькание мальчишки неподалёку от меня его раздражает, и на особо резкие Стёпкины жесты он даже рычит.

По правую руку остаётся большой город; вопреки ожиданиям увидеть спёкшуюся в стекло землю находим улицы и кварталы целыми и пустыми. Деревья заполонили всё свободное пространство мегаполиса. Даже дороги не препятствие для жизни. Огромные пласты асфальта вначале пробиты маленькими ростками, а затем разбросаны выросшими деревьями-гигантами. Лианы вольготно чувствуют себя в квартирах, и их огромные яркие цветы украшают своеобразную архитектуру. Вся округлая, нет резких углов и шпилей, она тяготеет скорее к шару или эллипсоиду. Эстетический эффект значителен. Будь время, порылся бы в прошлом города. А так, пролетая, чувствую Степаново умиление и страшную боль. Ведь родители, ушедшие в последний путь, рвут нити, связывающие с детством тем счастливым временем, когда защищён всей незримой мощью рода. Она не всегда заметна, но постоянно ощутима. И даже в детских драках не позволяет отступить.

Стёпка не отрываясь смотрит в обтекатель. Узнаёт и не узнаёт родные места: ведь даже небольшой кустик на знакомой до мелочей поляне меняет картину до полной неузнаваемости, а наросло за это время очень много.

– Андрей Егорыч, теперь чуть правее, вон на то дерево.

Огромное, явно не местных джунглей, оно, чем-то напоминающее сосны моей планеты, возвышается над кустарниками.

– Этот кедр привёз и посадил отец, – шепчет мальчишка.

Что ж, отец и дом построил, и сына вырастил, и дерево посадил; всё положенное выполнил, а что ушёл – значит, пришла пора.

Дерево увеличивается на глазах, скорость у нашей шлюпки приличная. Вполне мирная картинка. Лишь чувство неопределённой тревоги и даже некоторого неудобства мешает расслабиться. Вызываю на монитор изображение боевых средств лодки и активирую более-менее значительные. Рука сама находит автомат и проверяет, легко ли достать. Мы готовы ко всему.

– Андрей Егорыч, вон дом! – орёт Степан, тыча в сторону небольшого, но очень солидно сделанного коттеджа. – Давайте садиться!

Ну, бегай не бегай, а начинать надо. На знакомство с местной флорой и фауной сегодня у меня нет времени, зато есть хороший проводник. Степан помнит животных своей планеты. Не было там сколько-нибудь значительной опасности для человека.

Плавно гашу скорость и зависаю над двориком. Заросший полностью, он сейчас больше напоминает кусок джунглей с их буйством красок и жизни. Рука человека не касалась растительности несколько лет. Выбираю местечко поровнее и осторожно опускаю шаттл на землю. Даже сквозь космическую броню слышу сильный хруст; брызги синеватой жидкости марают стекло – наверно, все лопухи в капусту.

Компьютер челнока передаёт о жёсткой фиксации с землёй, и, не дожидаясь команды, малой несётся к выходу. Не тут-то было: обнажённые клыки пса и его негромкое рычание вынуждают Степана не торопиться. Со своей стороны, для успокоения даю ему подзатыльник и приказываю влезть в лёгкий скафандр. Он практически не стесняет движения, а пулю держит, да и изолирующий противогаз не помешает в разведке непонятной местности. Сам тоже влезаю в броню. Стекло скафандра отрезает от привычного мира и открывает взору чудеса погибшей планеты. Шарика в разведку решаем не брать. В паутине кустарников от него мало пользы.