Харри вздохнул.

— Боишься, — сказал он.

Глаза Сандры сверкнули.

— Брось, Харри. Не выйдет.

— Можешь не рассказывать мне, кто он, Сандра. Я и так знаю. Просто ответь: боишься ты его или нет?

— «Знаю», — раздраженно передразнила Сандра. — Откуда же ты знаешь?

— Увидел камешек, который выкатился из твоей сумки. Зеленый хрусталь, Сандра. Я его узнал по звезде, которая на нем нарисована. Тебе его подарил он. Камень из маминого магазина. «Хрустальный храм».

Она смотрела на него большими черными глазами. Красные губы застыли в уродливой гримасе. Харри осторожно положил ей руку на плечо.

— Почему ты так боишься Эванса Уайта, Сандра? Почему не хочешь сдать его нам?

Сандра отдернула плечо. И снова отвернулась к окну. Харри ждал. Она шмыгнула носом, и Харри протянул ей платок, который носил в кармане на всякий случай.

— Представь, не только у тебя дела идут паршиво, — наконец прошептала она, повернувшись к нему. В глазах прибавилось красных прожилок. — Знаешь, что это? — Она задрала рукав платья, и Харри увидел на руке множество воспаленных уколов, кое-где с коростой.

— Героин? — предположил Харри.

— Морфий, — ответила Сандра. — Не каждый в Сиднее им торгует — все равно все скатываются на героин. А у меня на герик аллергия. Не выношу. Как-то попробовала — чуть не сдохла. Так что мой яд — это морфий. В последнее время на Кингз-Кросс только один человек может доставать морфий в нужных количествах. И расплачиваться он просит… игрой. Я навожу марафет и надеваю парик. Все нормально, мне, скажем прямо, до фонаря, главное — морфий! К тому же есть психи и почище, чем те, кто просит тебя нарядиться их мамочкой.

— Мамочкой? — переспросил Харри.

— Наверное, ненавидит ее. Или любит сверх меры. Не знаю. Он мне не говорил, а я и спрашивать не хочу! — Она глухо рассмеялась.

— А почему ты решила, что он ее ненавидит? — спросил Харри.

— В последние разы он был грубее обычного, — объяснила Сандра. — Поставил мне пару синяков.

— Душил? — спросил Харри.

Сандра покачала головой.

— Пробовал. Это было, когда в газетах писали про девчонку из Норвегии, которую задушили. Он просто положил мне руки на шею и велел не дергаться и не бояться. Я потом об этом и не вспоминала.

— Почему?

Сандра пожала плечами.

— На людей влияет то, что они читают и смотрят. Например, как-то у нас крутили фильм «Девять с половиной недель». Тут же куча клиентов захотели, чтобы мы ползали вокруг них голыми, а они сидели в кресле и наблюдали.

— Дерьмо, а не фильм, — заметил Харри. — Продолжай.

— Ну, ухватил он меня за шею, надавил большими пальцами на горло. Нет, не больно. Но я сорвала парик и сказала, что мне эта игра не нравится. Он пришел в себя и сказал, что все в порядке. Не знает, что на него нашло. Мол, это ничего не значит.

— Ты поверила?

Сандра пожала плечами:

— Ты не знаешь, как сильно зависимость влияет на отношение к людям, — и допила виски.

— М-да? — Харри скептически покосился на непочатую бутылку колы.

Маккормак нервно барабанил пальцами. Хотя вентилятор работал на полную мощность, Харри вспотел. Толстая соседка Отто Рехтнагеля рассказала много. Пожалуй, слишком много. Но, к сожалению, ничего полезного. В ее неприятном обществе даже Юну было тяжело проявлять свое неизменное дружелюбие.

— Fat ass, — улыбнулся он, когда Уодкинс спросил, какое впечатление она на него произвела.

— Что-нибудь прояснилось с девушкой из Сентенниал-парка?

— Не то чтоб очень, — ответил Лебье. — Но, как выяснилось, послушной девочкой она не была, баловалась таблетками и недавно устроилась на работу в один из стрип-клубов на Кингз-Кросс. Ее убили по пути домой. Двое свидетелей видели, как она заходила в парк.

— Всё?

— Пока да, сэр.

— Харри, — Маккормак отер пот со лба. — Какая у тебя версия?

— Последняя, — вслух бросил Уодкинс.

— Ну, — начал Харри. — У нас нет доказательств того, что Эндрю действительно разговаривал с кем-то, кто в день убийства Ингер Холтер видел Эванса Уайта в Нимбине. Стало известно, что Уайт не просто интересуется блондинками — у него это переросло во что-то совсем иное. Возможно, стоит узнать побольше о его взаимоотношениях с матерью. Постоянной работы или места жительства у него никогда не было, поэтому отследить его перемещения очень сложно. Вполне вероятно, у него был тайный роман с Отто Рехтнагелем и он повсюду ездил за ним, останавливался в гостиницах и находил там своих жертв. Но пока это только догадки.