–  Если никто не признается - у нас нет выхода. После обеда приступим, - отрезал я.

–  Тогда нужно сформулировать вопрос. Как он будет звучать: «Брали ли вы розу?», «Знаете ли что-то о розе?», «Использовали ли розу для колдовства?».

–  Не вижу большой разницы, - заметил я.

–  И напрасно, - Рейнгардт покачал головой.
– Человек мог не брать розу, а, скажем, сделать с ней что-то на месте. Сжечь, съесть… Скормить крысе. Или украсть ее мог один человек, заплатить - другой, использовать - третий. Поэтому детектор можно обмануть.

–  Хорошо, мы обсудим вопрос после обеда, - согласился я.

До обеда никто ко мне так и не подошел. Обедали в молчании. Косились друг на друга, задумчиво жевали рисовый хлеб, ели похлебку из отдельных мисок - на этом настоял Рейнгардт, чтобы хоть немного снизить риск заболевания. Питаться из общего котла - не слишком гигиенично, хотя и правильно в моральном смысле.

–  Теперь бросим жребий, кто пойдет на детектор первым, если похититель не решился признаться, - заявил я.
– Задумайтесь еще раз - каково вам будет смотреть в глаза людям, когда все откроется?

Вадим Шмаков воззрился на меня непонимающими глазами.

–  Что это значит?
– спросил он.

–  Тебе никто не сказал? Мы решили провести проверку на детекторе лжи.

–  Чтобы вычислить гадину, - тут же добавила Маша Волкова.
– И примерно наказать.

–  Я был на леднике и не слышал.

–  Тем не менее ты тоже в числе подозреваемых, и будешь проходить проверку, так как алиби у тебя нет. И еще: нам нужно сформулировать контрольный вопрос.

Поднялся Рейнгардт, пригладил бороду:

–  Предлагаю сформулировать вопрос так: «Совершали ли вы одно из следующих действий: срывали розу, росшую в теплице Андрея Рас-попова, оставляли в качестве уплаты за нее кольца, использовали эту розу, выносили ее из теплицы, использовали ее в личных целях или для каких-либо действий?»

–  Смотрели ли на эту розу с вожделением?
– хмыкнула Ангелина Докукина.
– Я немного изучала психологию и, в частности, детектор лжи. Между прочим, у меня сертификат техника этого прибора, хотя все об этом забыли. А я специально на курсы ездила за сто километров от убежища. Вопрос нужно сформулировать коротко, и он должен быть точным. Скажем, если человек уверен, что он не сорвал, а срезал розу, он совершенно спокойно ответит: не срывал! И детектор ничего не покажет.

–  Доктора с его вопросом уличить нельзя, если он виноват - ведь он все обдумал заранее, - заметил Трофим Соболь.

–  Предложите свой вопрос, - оскорбился Рейнгардт.
– Мне зачем ваша роза? В колдовство я не верю.

–  В колдовство не веришь, а к какой-нибудь девчонке вполне мог подбивать клинья.
– Сорвал розу, а проклятие само нас нашло! Розы срывать нельзя!

–  Можно, - Лидия Игнатьевна усмехнулась.
– Но я этого не делала. Хотя так приятно было бы поставить в вазу на окне розу…

–  Только у тебя нет ни вазы, ни окна, - сказал Распопов.
– И, думаю, мою розу ты бы не взяла.

–  На детектор, - предложил я.
– Тянем жребий. Я согласен пройти исследование первым, с теми вопросами, которые предложит любой из вас.

Все подозреваемые вместе с Распоповым, санитаром Росляковым, Ангелиной Докукиной и увязавшимся за нами Трофимом Соболем двинулись на нижний ярус - туда, где в длинном бетонном каземате стояли детектор и много другой нечасто используемой аппаратуры.

–  Вопрос: срезали ли вы розу в теплице Распопова для собственных целей?
– предложила Ангелина.
– А какие цели - вопрос второй. Мне можете задать другой вопрос, если до этого дойдет дело.

–  Хорошо, - согласился я, садясь в кресло. Пока Росляков присоединял к рукам электроды и доставал из шкафчика на стене контрольную таблицу, остальные вытянули из шапки Соболя бумажки с номерами. Первой оказалась Лена Иванова. Вторым - Саша Ковалев. Он выглядел очень плохо. Больной, слабый, с трясущимися руками.

Ангелина активировала детектор, и тут же мое тело пронзил обжигающий, скручивающий разряд. Хорошо, что меня не привязали - я просто вывалился из кресла, кулем упав на бетонный пол.

–  Сбой в системе, - спокойно заявила Ангелина.
– Сейчас исправим. Что, Леночка, займешь место, пока Егор отдыхает?

Девочка заплакала. Видно, после удара высоковольтным разрядом я выглядел не слишком хорошо.

–  Садись, дорогая, садись, - безжалостно хмыкнул Соболь.
– Мне нужно знать, из-за кого болеют мои дети!