Три недели корабли снимались с якорей, ставили паруса, ходили поодиночке, обучались первым навыкам вождения экипажи. Потом царь устроил «забавный бой». Эскадра разделилась на два отряда, и начались эволюции с пушечной пальбой.

День за днем, от зари до зари. Без устали в течение двух недель царь выводил эскадру в море, школил капитанов, а те в свою очередь гоняли вчерашних сержантов и солдат, прививая им азы морской выучки. Всем распоряжался Корнелий Крюйс, он отдавал первоначальные команды на «Скорпионе». Иногда он спускал шлюпку, обходил корабли и в сердцах ругал своих земляков-капитанов. Коверкая русский, мешая его с голландским, кричал, тыкая им в нос наказ с флажными сигналами:

— Начинай все сызнова! Становимся на якорь. Потом выбираем якорь. Поднимаем парус, строимся в линию, производим маневр. Никому не спать!

В конце концов добился своего.

Теперь, государь, можно плавать, стыдно не будет.

Как раз задул слабый попутный норд-ост.

Петр приказал спустить шлюпку, крикнул Меншикову:

— Зови Федора, пойдем на «Скорпионе», надобно все знать про турков.

Эскадра постепенно вытянулась в линию. Царь посматривал на Андреевский флаг.

— Впервой на воинском корабле к иноземцам следуем. — Немного помолчал, о чем-то задумался. — Давай-ка, адмирал, спускай свой вымпел. Поднимай контр-адмиральский. Пускай турок думает, что идет малый флагман, а главный с флотом под Азовом.

На рейде в Керчи в сонной тишине дремала на якорях турецкая эскадра.

— Четыре корабля и девять галер, — сосчитал первым царь, глядя в подзорную трубу. — Подними, Федор, сигнал, как станем на якорь, салютовать пушками по команде флагмана.

Петр пошарил трубой вдоль линии турецких кораблей, подозвал Апраксина:

— Вишь, второй с краю — ихний капудан-паша, флагман. Пойдешь к нему с визитом. Скажешь, так и так, русская эскадра мирная, провожает своего посла к султану. Дальше Керчи не пойдем. Оденься понарядней, новый кафтан, шляпу, шпагу, как положено. Возьмешь в провожатые трех сержантов: Борзого, Куроедова, Бойцова…

Утренняя прохлада уморила крепким сном стражу дворца наместника султана. И вдруг дремучую тишину разорвал орудийный выстрел. Один, второй, третий… Первыми встрепенулись и забегали вокруг дворца испуганные янычары. Потом на балкон выскочил полуодетый Муртоза-паша.

— Всевышний Аллах, — завопил он, протирая сонные глаза, — откуда шайтан пригнал столько кораблей? Никогда не осквернялась бухта флагом неверных, не война ли это?

К дворцу сбегались перепуганные чиновники, а Муртоза-паша, сбросив от волнения чувяки и топая босыми ногами, кричал и клялся Аллахом, что русские посудины ветхие и они непременно должны утонуть в море, что у них пушек не видно.

К полудню он несколько успокоился. Посланные им приставы сообщили:

— Русский паша Головин приветствует вас с миром. Он провожает на корабле в Константинополь русского посла к султану.

— Как на корабле? — изумился паша. — Разве султан позволил? Нет, морем плыть нельзя, надо ехать сушей.

Подумал и в тот же день послал в Константинополь корабль. «Мало ли что, надо упредить московитов».

Русский адмирал ответил:

— На море нет границ, куда похочем, туда и плывем.

— Черное море принадлежит султану, — ответили турки. — Только кораблям султана дозволено плавать.

— Мы уже у Черного моря. Азов наш, Таганрог наш, Казыркамень в устье Днепра наша крепость, — отвечал адмирал посланцам паши.

Муртоза-паша уперся, прикидывал, тянул время, пригласил русского адмирала в султанский дворец. Головина сопровождала свита помощников и среди них, конечно, капитан Петр Михайлов. У ворот дворца выстроились янычары, палили из ружей.

Султанский наместник начал разговор с главного:

— Султану приятно принимать посла царя Петра, но зачем испытывать судьбу в бурном море? Ваши капитаны не знают, сколь коварна стихия.

Головин не один год провел на Востоке, общался с азиатами, усвоил их манеру переговоров, в карман за словом не лез:

— Досточтимый паша может не беспокоиться. Корабль с послом ведет опытный шкипер Памбург, он побывал на многих морях и океанах.

Однако русский адмирал не так прост, и паша приоткрыл свои карты:

— При всем уважении к русскому послу я должен получить разрешение высокочтимого султана. Кроме того, я должен подготовить судно для сопровождения вашего корабля, мне нужно время.

Разговор принимал деловой характер.

— Нашим кораблям нужна пресная вода, досточтимый паша.