— Слыхано ли, мне перечит, — вскипел Петр. В этот миг вдруг вспомнил Плещеево озеро, первую ездку на рыбацкой лодке с Еремеевым, его властную руку на кормиле. «Однако и по делу, какой я нынче шхипер, ежели не ведаю многого, а он хотя и низкий смерд, а с пеленок знает».

Между тем и Антип хотя и знал, что грань переступает, но идти на попятную не мог.

— Нынче я в ответе не только за сей корабль и людишек, но и за твой живот, государь великий.

Он решительно перехватил штурвал обеими руками, давая окончательно понять, кто хозяин на корабле, и Петр поневоле отстранился. Штурвал в ловких руках Антипа закрутился, резко перекладывая руль на борт. Будто почуяв властную руку, яхта, на мгновенье застыв на гребне волны, круто увалилась, накренилась, едва не черпнув бортом, подставляя корму ветру.

Отойдя от штурвала, скрестив руки, Петр встал позади Антипа, ловя взглядом каждое его движение. Только что «Святой Петр» лавировал в бушующих волнах, упрямо карабкаясь вверх, стремясь выйти на ветер и приблизиться хотя бы на один вершок к далекой цели — Соловкам. Теперь же все резко изменилось. Ураганный ветер гнал яхту в обратную сторону, неся ее к дальнему берегу, где таилась надежда на спасение. А быть может, и гибель на коварных, скрытых под водой камнях. Сейчас поневоле судьба «Святого Петра», как и его обитателей, перешла в руки одного человека — кормщика. Незаметными для постороннего глаза движениями штурвала он направлял судно верным курсом. Не отрывая взгляда от приближавшегося берега, он отыскивал одному ему знакомые, малоприметные ориентиры, вовремя замечал белесые всплески волн над грозными подводными скалами и, изредка вскидывая голову, посматривал на паруса. В редкие разрывы мрачных туч, закрывших сплошь весь небосвод, порою все-таки пробивался солнечный луч и, озаряя вспененную поверхность моря, перекидывался на лесистое побережье.

В какое-то мгновение Антип, бросив взгляд влево, вправо, круто переложил штурвал. Повинуясь кормщику, яхта повернула к берегу. Где-то далеко впереди замаячил вход в бухту. Антип вытер рукой лоб, вздохнул полной грудью:

— Кажись, пронесло.

Спустя час-полтора «Святой Петр», лавируя в извилистом проливе, вошел в Унскую губу и бросил якорь напротив стен белокаменного Пертоминского монастыря. С берега от монастырской пристани к яхте спешил под парусами дощаник…

Спустя неделю «Святой Петр» ошвартовался у городской пристани, оставив след в летописи: «Июня 13 дня на 6 неделе Петрова поста, в среду, Великий Государь пришествовал с моря из Соловецкого монастыря на яхте своей через Двинское, Березовское устье, во всяком благополучии и здравии со всеми путешествующими с ним, Великим Государем».

Обнимая царя, Апраксин заметил, что за минувшие дни в облике его появилось что-то новое. Жесткий взгляд помрачнел. У рта залегли небольшие резкие складки.

И первый же его вопрос касался моря:

— Ну, как «Святой Павел»?

Последние дни после похорон Гульста Апраксин пропадал на Соломбале. Вспоминая неурядицы на судах в Переславле, журил Никласа и Яна:

— Гляди, здесь бимс [23] со шпангоутом не в стыке. Щелка небольшая, а на море в непогоду враз бедой обернется. Болты затяни.

Голландцы недоуменно переглядывались: «Воевода, а в деле нашем соображает».

А Апраксин, спустившись вниз, придирчиво осматривал подволок.

— Палубу кто конопатил? Вишь, ярило сквозь проглядывает? — провел пальцем по едва видимой полоске света в стыке досок.

А наверху галдели люди, ставили мачты, крепили реи, салинги, тянули такелаж. С пристани на борт по настилу тащили на канатах пушки, устанавливали их на орудийной палубе.

И сейчас вопрос царя не смутил Апраксина.

— Герр шхипер, фрегат на славу, так, по мелочи осталось…

— Смотри, Федор, завтра поутру поглядим, а голландец не прибыл?

— Покуда нет.

Застолье в честь успешного завершения похода на Соловки отметили вечером у Лефорта.

Царь хохотал, вспоминая испуганные лица Ромодановского, Стрешнева, Бутурлина. Потом посмотрел на улыбающегося Гордона:

— Ты-то с нами не хаживал, а какой-же контр-адмирал без корабля? Надобно и тебя морем испытать. Жалую тебя на поход адмиральским судном «Святой Петр». Командуй, поглядим, каков ты в море.

— Герр шхипер, повинуюсь, — согнав улыбку, поклонился Гордон, — прошу отобедать на моем флагмане…

— Благодарствуй, но успеется. Поначалу отпразднуем тезоименитство.

Свои именины Петр справлял на рейде, где бросил якорь «Святой Павел». Возглавлял пир генералиссимус, и тоже волею царя адмирал, Ромодановский.

Не успели начать, привезли московскую почту. Царь завел порядок, чтобы вести из Кремля ему докладывали сразу. Первым прочитал письмо Виниуса. Тот извещал, что заказанный в Голландии корабль уже шесть недель как вышел в море. Но дальше Виниус отписал, что чертежей этого корабля голландцы не выслали.

— Гляди, — показал Петр письмо Апраксину, — то-то разумеешь, Визенн пишет, что не изволил найти мне чертежи голландских судов. У них, мол, оказия, всякий корабельный мастер делает по своему рассуждению, без доброго размерения.

— Как же так возможно, всякое судно отличие имеет, — согласился Апраксин. — Одно дело галера али галиот, и то они отличны друг от друга.

— И я о том же толкую.

Апраксин вспомнил.

— Мои-то мастера Никлас и Ян проворили фрегат, пытал я у них. Как, мол, сооружаете корабль, вслепую? А что предстоит на нем, не видать? Посмеивались, на башку показывали, но фрегат недурно сотворили.