— Ясно. Значит, так. План менять не будем. Пойдем, как запланировали. Сейчас делаем вот что. Золотинцев пусть осмотрит людей, если нужно, окажет посильную помощь. Ты переписываешь всех освобожденных: имена, звания, из каких частей. На все даю полчаса. Успевай. И сразу выдвигаемся. И пусть кто-нибудь из бойцов покрепче будет рядом со мной. А то из меня ходок… — и я скрипнул зубами от злости.

— Ясно, товарищ лейтенант. Разрешите выполнять?

— Действуй, старшина, действуй.

Не через полчаса, но мы вышли и уже по темноте были у реки. До моста было метров триста, он скорее угадывался, чем был виден. Только огоньки возле палаток выдавали присутствие немцев да проходящая очередная колонна техники.

Да, переходить реку, даже небольшую, ночью и осенью… Бр-р-р. Мне не понравилось. Часа через три мы были в запланированном месте. Подыскав подходящую полянку, расположились на отдых. Старшина без напоминания назначил часовых и распределил дежурства. Сев с ним в сторонке, принялся изучать его записи. Всего освободили 47 человек, из них: рядовых — 40, сержантов — один и шесть человек оказались гражданскими. То-то мне их вид странным показался! Все рядовые были из одного стрелкового полка, а сержант — сбитый летчик. С тяжелыми ранениями нет никого, говорят, их немцы добили. Полностью здоровы 17 человек.

— Все ясно. Так, старшина, пригласи мне летчика, побеседую, а там видно будет.

Летчик оказался невысоким худощавым пареньком с огромным синяком под заплывшим правым глазом.

— Старший сержант Павлов, — доложился он, подойдя ко мне.

— Садись, сержант. Как зовут-то тебя, «сокол»?

— Олег, товарищ лейтенант, — вздохнув, ответил тот. — Да и какой из меня «сокол», без моего «лагга»?

— Давно из училища?

— Двадцатого июня в часть прибыл, а потом… Сами понимаете.

— Да уж, понимаю. Посмотри по карте, что можешь полезного рассказать?

— Позавчера наши были вот здесь и здесь. А как сейчас все обстоит, я и не знаю.

— Понятно. А как в плен попал? — Увидев, как переменился в лице «летун», поспешил его успокоить: — Не напрягайся ты так. Все нормально будет. Мне просто важно знать обстановку.

— Сопровождали «бомберов», должны они были переправу бомбить у Черкасс. Навалились «мессеры», а нас четверо против их двенадцати. Да и «лагги» наши… — он махнул рукой. — На высоте мы бы поборолись, а так!.. Но троих мы ссадили, а остальные нас. Прыгнул с парашютом, не успел отстегнуться, как получил прикладом в морду. Оказалось, сел прямо к немцам, а нам говорили, что здесь наши. Вот и все, товарищ лейтенант.

— Ладно, Олег, иди… — Да и что мне еще мог сообщить этот «летун»? Ничего.

Да, грехи мои тяжкие, что же делать? Блин, я ж теперь за всех этих людей отвечаю. Почему пропала уверенность в том, что я поступаю правильно? Делать все, как и планировали, или изменить планы? Нет, лучше буду идти согласно плану. Как будет, так и будет!

Огляделся. М-да, картина Репина «Приплыли». Толпа молодых мужиков, почти без оружия, без снаряжения. Пять шинелей на всех, а ведь осень. Благо сейчас не холодно и сухо. А что будет завтра? Так, нужно узнать обстановку, а поэтому:

— Старшина! Слушай сюда. Отбери ребят, нужно разведать обстановку и по возможности достать продукты. А то сам понимаешь, долго не протянем. Сам не ходи, не нужно. После ухода людей выставь секреты. Пусть понаблюдают. Да, пусть в городе толком осмотрятся, мало ли что. Времени на все про все не больше четырех часов. Не вернутся — мы уходим, а отсутствующие переходят в разряд изменников Родины, со всеми вытекающими… Если вопросов нет, то выполняй!

Через несколько минут увидел, как в лес ушли четверо бойцов, а немного погодя еще двое. Вот и ладненько. Теперь остается ждать и ближе к вечеру идти дальше.

Часа через три вернулась одна из групп. Это были бойцы, ходившие в село Ольхи, и ожидавший их в секрете. Пришли они не с пустыми руками, и это очень радовало. Подозвав к себе ходивших в село, я принялся за расспросы. Ситуация складывалась следующая. Немцев в селе нет. Так, заехали, набрали продуктов, прошлись по улицам, и все. Толком местные ничего не знали. Единственное, что они еще узнали, что по дороге от села Коробовка постоянно идут немецкие машины на Золотоношу. Так, значит, переходить дорогу нужно будет ближе к вечеру, когда движение ослабнет. Хорошо. Перекусим, дождемся посланных в город и будем выдвигаться. Позвав Волкова и «летуна», обсудили сложившуюся ситуацию, и они согласились с моим планом по дальнейшим действиям. Пока мы сидели в сторонке, бойцы позаботились о еде. Порция сала и хлеба, доставшаяся мне, была мизерная, но лучше что-то, чем вообще пустой желудок, а три порции отложили для отсутствующих ребят.

Решил немного подвигаться. Было больно, но если не делать резких движений, то вполне терпимо. Проблемы возникали, когда пытался двигаться быстрей — слишком сильно начинала болеть поясница. Блин, могло быть, конечно, и лучше. Но ведь могло и хуже оказаться, так что не буду гневить бога. Спасибо, что сохранил мою дурную голову!

Подсел к бойцам, которые над чем-то дружно похохатывали, и только стал вникать в суть веселья, как раздался сигнал тревоги — один из часовых заухал филином. На полянку выбежал один из бойцов, ходивших в город, и тот, которого оставляли в секрете. Найдя меня взглядом, «горожанин» подбежал ко мне и, задыхаясь, выпалил: