— Здравствуйте, Иван Игоревич. Я давно хотел вас увидеть.

— Не так уж давно, Игорь Валентинович, — в том же тоне ответил я. — Всего лишь несколько дней.

— За это время случилось столько, что «давно» подходит лучше всего. Я, например, потерял дочь и отца.

— Соболезную.

— А вы, Иван Игоревич?

— Нет, Бог миловал.

— Бог да, он такой. Милостивый. Люди намного меньше. Зря вы поспорили с моими подчиненными. Лучше решать вопросы… более благоразумно.

Прозвучало это совсем не угрожающе, но я все же разозлился.

— Ваши люди сами полезли.

— Они всего лишь пригласили.

— Всего лишь?! Дулом к виску?

— Если бы вы упорствовали дальше, — ответил олигарх, разом растеряв деланое безразличие, — у них было право прострелить вам ногу и притащить ко мне за шиворот. Это ясно?

— Только лишь для того, чтобы вы просто меня увидели? Или какие вопросы есть?

— Не надо торопиться, доктор. Я еще не принял решения относительно вас. И спешка может обернуться совсем не в вашу пользу.

— Да кто вы такой, чтобы решать? — психанул я.

— Отец девушки, умершей в вашем, дорогой доктор, операционном зале.

— И сколько вам нужно времени, чтобы решить? — Меня уже несло, и останавливаться я не собирался. Никогда не любил, когда на меня давят, особенно как сейчас — спокойно, одной позой и обстановкой.

— Иногда хватает и одной секунды.

Я скорее угадал, нежели увидел, что Коломийский улыбнулся. Неожиданно пришла мысль — все это не более чем проверка. Но зачем и для чего?

— Что вы хотите узнать? — продолжил я резко. — Были ли шансы у вашей дочери? Да, были. Если бы она не накачивалась наркотой по самые брови. Но даже если б она выжила на операции, более чем вероятно, ее бы добили осложнения. Тем более в случае многочисленных внутренних повреждений.

— Это я знаю. Меня больше интересует, сделали вы все для нее или нет. Только это и важно.

— Я сделал все, что зависело от меня. А почему вы не сделали все, что зависело от вас, чтобы дочь не подсела на дрянь? С вашими-то возможностями?

Коломийский повернулся ко мне всем корпусом. Хмыкнул.

— Не ожидал, Иван Игоревич, что вы умеете так кусаться. Даже в заведомо проигрышном положении.

— Не знаю, в каком я положении, — угрюмо ответил я, — но молчать не собираюсь.

— И не надо. Я поискал информацию о вас, Иван Игоревич…

— И?

— Некто Кинни говорил — чтобы распознать стоящего врача, выбирайте того, у которого еще сохранились миндалины и аппендикс. У вас они есть, Иван Игоревич?

— Присутствуют. И крайнюю плоть мне тоже не обрезали.

Местный феодал фыркнул, то ли иронично, то ли одобрительно.

— Мои информаторы сказали, что вы хороший специалист. Ранее у вас ошибок не было… — и после паузы добавил: — Почти.

Я напрягся.

— Если вы о том парне…

— О нем, о нем, Иван Игоревич. Но я поговорил с врачами, они считают, что вины вашей нет. Каждый в той ситуации мог ошибиться. Да и редки инфаркты у семнадцатилетних. Но это неважно, дела давно минувших дней. Я поговорил и о моей дочери. В общем, некоторые специалисты считают, что спасти было можно.

Коломийский сделал паузу. Я тоже молчал. Что тут скажешь. Все возможно в этом мире, но не все случается.

— Но большинство все же сделали неблагоприятный прогноз, Иван Игоревич. Так что я, пожалуй, вам поверю. Да и… скажу честно… я давно уже смирился с тем, что дочь долго не проживет.

— А помочь ей не могли?

— Мог. Пробовал. Помогал. Но она упорно шла к смерти. А я, поверьте, Иван Игоревич, за свою жизнь повидал достаточно наркоманов, чтобы знать, чем это заканчивается. Всегда.

— Тогда зачем?

— Хотел с вами познакомиться, — на этот раз чуть напряженную улыбку олигарха я рассмотрел точно. — И убедиться лично в очередной раз, что я умею разбираться в людях — работа обязывает.

Я осторожно потер подбородок:

— Тогда больше претензий ко мне нет?

— Нет, претензий нет. А вот интерес есть.

— Какой же?

— Мир изменился, Иван Игоревич. Многие еще не хотят этого признавать. Но… считайте, что у меня есть нюх на такие вещи. Может, благодаря ему я и выплыл в девяностые. И думаю… хм… даже знаю, что скоро понадобятся самые разные люди. Например, хороший хирург. Чтобы выжить. И мне. И вам.

— Э-э-э… спасибо.

— Еще не за что, — усмехнулся Игорь Валентинович и неожиданно протянул мне руку.

Я, чуть помедлив, пожал ее.

— Спасибо, что сделали для Даши все, что смогли.

— Это моя работа.

— Да… это ваша работа. Иван Игоревич, не буду вас дольше задерживать. Ребята отдадут нож. Вот, возьмите мою визитку. Если что, звоните.

— Извините, у меня с собой нет своей…

— Не надо, — прервал Коломийский. — Ваш телефон, Иван Игоревич, у меня есть. До свидания. Рад знакомству.