— Да тут одни чертежи и размеры, — говорит Дейви. — Черт, их слишком много! Нет, ну ты глянь!

Он протягивает свиток и ждет моего согласия.

А я…

Да, я…

Неважно.

— Да уж, — говорю я. Под мышками сразу мокреет.

Башня упала только вчера, а севодня мы уже снова на монастырских землях, собираем спэклов в команды и распределяем по участкам. О моем побеге как бутто забыли, словно это было в прошлой жизни, а теперь началась новая, и в ней у всех есть другие важные дела. Мэр не разговаривает со мной о Виоле, и я снова работаю с Дейви — он тоже не шибко рад.

Словом, все по-старому.

— На носу война, черт подери, а он хочет, чтобы мы дворецстроили! — Дейви хмурится, разглядывая чертеж.

Конечно, это не дворец, но отчасти Дейви прав. Раньше нам говорили, что здесь будут зимние бараки для спэклов, но, судя по плану, это большое и просторное здание для людей, которое займет большую часть монастырских владений.

У него даже есть название, написанное сверху большими буквами.

Мой взгляд натыкается на эти буквы, я пытаюсь прочесть…

И тут Дейви резко оборачивается, тараща на меня глаза. Я стараюсь напустить в свой Шум побольше бессмысленных помех.

— За работу, — говорю я, вставая.

Но Дейви так и пялится.

— Как тебе это название? — спрашивает он, показывая пальцем на сочетания букв. — Правда, круто?

— Ну да… — я пожимаю плечами, — типа.

От восторга он распахивает глаза еще шире.

— Это же список материалов, ушлепок! — радостно выдает он. — Да ты читать не умеешь!

— Заткнись. — Я отвожу взгляд.

— Ты не умеешь читать! — Дейви лыбится яркому холодному сонцу и спэклам вокруг нас. — Нет, ну каким же дубиной надо быть…

— Я сказал заткнись!!!

От внезапной догадки Дейви разевает рот.

И я заранее знаю, что он сейчас скажет.

— Дневник твоей мамы! — охает он. — Она написала для тебя целый дневник, а ты…

И что мне еще остается, как не вдарить со всего маху по его мерзким зубам?

Я стал выше и крепче, такшто Дейви теперь тоже достается в драках, да только ему как бутто все равно. Даже когда мы возвращаемся к работе, он все еще хихикает и устраивает целый спектакль из чтения чертежей.

— Такая заумь — эти планы! — говорит он, ухмыляясь окровавленными губами.

— Заткнись и делай дело!

— Ладно, ладно. Первый шаг — это то, что мы уже делаем. Снести все перегородки. — Он поднимает голову. — Если хочешь, я напишу тебе план.

Мой Шум вспыхивает красным, но из Шума оружие никудышное.

Если ты не мэр.

Я и не догадывался, что жизнь может стать еще гаже, но так уж оно повелось, верно? Бомбы, падающие башни, работа бок о бок с Дейви, особое внимание мэра…

(и я не знаю, где она)

(и я не знаю, что мэр с ней сделает)

(а вдруг она тоже подкладывает бомбы?)

(вдруг?)

Я оглядываю рабочее место.

Тысяча сто пятьдесят пар спэчьих глаз смотрят на нас, смотрят на меня — ни дать ни взять скотина, напуганная громким звуком.

Тупые клятыеовцы.

— ЗА РАБОТУ! — ору я.

— Ну и видок у тебя, — говорит мэр Леджер, когда я падаю без сил на матрас.

— Плевать.

— Запряг тебя по полной, а? — Он подносит мне тарелку с ужином, который уже принесли — почти нетронутую.

— А вас разве не запряг? — спрашиваю я, набрасываясь на еду.

— По правде говоря, у меня такое чувство, что он про меня забыл. — Мэр Леджер садится на свою кровать. — Я уже черт знает сколько с ним не разговаривал.

Поднимаю голову. Шум у него серый, как бутто он что-то скрывает, но это обычное дело.

— Все эти дни я просто собираю мусор, — продолжает мэр, глядя, как я уплетаю ужин, — и подслушиваю разговоры на улице.

— И о чем говорит народ? — спрашиваю я, потомушто мэру Леджеру, кажется, очень хочется мне рассказать.

— Ну… — Он неловко ерзает на месте.

— Что «ну»?

И тут я понимаю, что скрывал мэр Леджер: ему не хотелось об этом говорить, но он чувствовал, что должен.

— Тот лечебный дом… — выдавливает он. — Про который я тебе рассказывал.

— Что с ним? — Напрасно я пытаюсь сделать вид, что мне все равно.

— Он закрылся, — отвечает мэр Леджер. — Стоит пустой.

Я перестаю жевать: