– Как тебя зовут, а? – она оторвала лапки котенка, которыми он вцепился в легкую кофточку, и поднесла почти к самым глазам. Котенок был черный, с белым пятнышком на груди и такими же белыми лапками. – Разве можно такому чумазому гулять ночью? А если на тебя наступят или раздавят?

Она снова прижала его к груди, испытывая в этом сострадании к несчастному обездоленному животному некоторое облегчение от собственных душевных терзаний и обид.

– Хочешь жить у меня? Я тебя не буду обижать. И любить буду… Не то что…

Ласково гладя мурлыкавший на груди комочек, Марта пошла напрямик через парк, откуда уже виднелись окна старого дома, где она вместе со своей подругой Марцелой снимала маленькую квартирку. Центральная аллея была освещена, хотя здесь казалось еще безлюдней, чем на городских улицах.

– Сейчас придем домой, я дам тебе молочка, – Марта потрепала уже спящего котенка за ушко и вдруг почувствовала, как каблучок ее новеньких туфелек угодил прямо между декоративными плитами, которыми была выложены все аллеи в парке. Марта застонала от досады: она так давно мечтала купить эти итальянские туфельки. И что теперь? Выбросить? Нет, сегодняшний день был явно не ее.

Она попробовала вытащить застрявший каблучок, но ничего не получилось. Тогда она расстегнула лямку, сняла туфельку и швырнула ее в темноту, где рос густой кустарник. Потом, немного подумав, расстегнула вторую и швырнула ее вслед за первой, оставшись босиком на мокрой аллее. Дом все равно был рядом. Вздохнула, сожалея о том, что лишилась долгожданной покупки, и пошла дальше, как вдруг услышала из кустов, куда только что отправила свои драгоценные туфельки, чей-то стон.

Марта вздрогнула и тут же захотела бежать без оглядки к своему дому. Но стон повторился: жалобный, словно зов на помощь, и это заставило Марту остановиться и тихо, на самых цыпочках, подойти к кустам, за которыми действительно слышалось чье-то тяжелое дыхание и тихие стоны.

– Эй, кто там? – шепотом спросила Марта, не решаясь заглянуть за кусты, а тем более перейти с освещенной аллеи, где начиналась сплошная темнота.

Но в ответ слышались все те же стоны.

– Эй, – чуть громче обратилась Марта, – может, вызвать полицию или «скорую»?

Но тут же вспомнила, что оставила свой мобильник в клинике, когда спешила на злополучную встречу с Гонзой. Тогда, прижимая бездомного котенка еще сильнее, словно это ему угрожала опасность, притаившаяся за черными кустами, она робко сошла с аллеи и заглянула туда, откуда доносились стоны.

Темень была настолько непроглядной, что она не сразу заметила мужское тело, распростертое на мокром газоне. Мужчина лежал на спине, схватившись за правый бок, и тихо стонал, корчась от сильной боли.

Марта осмотрелась по сторонам, привыкая к темноте, и уже без опаски подошла к незнакомцу. В слабых отблесках света, заливавшего аллеи парка, она могла различить, что он тоже был босым. Легкие туфли незнакомца валялись неподалеку, почти рядом с итальянскими туфельками самой Марты, которыми она, судя по всему, угодила в несчастного в довершение всех его физических страданий. Весь газон вокруг него был изрядно помятым и говорил о том, что тут произошла какая-то борьба или драка. Мужчина был одет в джинсы и темную майку, порванную от плеча до груди.

– Эй! – Марта уже не испытывала ни малейшего страха, а лишь пыталась сообразить, как и чем помочь этому человеку. – Как вас зовут? Что с вами?

Незнакомец слегка приподнял голову и со стоном произнес:

– Помогите подняться…

Марта снова вздрогнула – на этот раз оттого, что услышала русскую речь. Она сразу узнала немного хрипловатый голос того русского горлопана и пьяницу, который, как ей казалось, испортил весь вечер и разрушил ее любовь. Не веря своим ушам, Марта порылась в сумочке, достала оттуда зажигалку и несколько раз чиркнула ею, пытаясь убедиться, что это был действительно он. Бережно опустив спящего котенка рядом на землю, Марта, ладонью прикрывая от ветра вспыхнувший огонек, поднесла его ближе к лицу незнакомца и тут же отпрянула назад: да, это был тот самый русский. Все его лицо, шея и грудь, оголившаяся из-под разорванной туники, были в страшных кровоподтеках и ссадинах. Марта коснулась самой туники – и ощутила на своих пальцах липкую жидкость. Она снова чиркнула зажигалкой и увидела, что это была кровь. От незнакомца сильно разило спиртным.

Чувство жалости и сострадания мгновенно сменилось отвращением и брезгливостью. Она тут же вспомнила его грязные слова, развязанный смех, шутки, стол, заставленный бутылками из-под водки.

– Скотина, – прошептала она, взяла на руки котенка и поднялась, собираясь уйти. – Пусть с тобой полиция разбирается.

Подобрав свои туфельки, она уже вышла на аллею, как снова услышала жалобный стон:

– Помогите… Помогите встать…

В сердце Марты опять шевельнулось сострадание. Казалось бы, работая хирургической медсестрой в одной из здешних клиник, она должна была давно привыкнуть к подобным стонам. К тому же, это был не ее пациент, какие приходят в клинику за помощью, а самый обычный пьяница, а, может быть, и хулиган, драчун, место которому – в полиции. Но зов на помощь, то, как он корчился от боли, не в силах подняться с сырой земли, остановили Марту. Не выпуская котенка, она возвратилась к незнакомцу, нагнулась к нему и протянула свободную руку:

– Держите.

Незнакомец ухватился за протянутую руку, и Марта попробовала помочь мужчине приподняться или, по крайней мере, сесть. Но тот снова застонал, высвободил свою руку и схватился за правый бок.

«Да, парень, тебе, видать, бока хорошо намяли, – подумала она, бережно ощупывая его ребра. – Нескоро теперь будешь хлестать водку и горланить в кабаках».

Марта уже в который раз опустила спящего котенка на землю и, поддерживая незнакомца под спину, испытывая при этом жуткое отвращение от алкогольного смрада, начала помогать ему подниматься с земли. Потом помогла выйти на аллею, где было светло, и так же бережно посадила на лавочку.