— "Единственный легкий день был вчера".

— Я оброс? — неожиданно спросил Джеб.

— Нуда, — ответил Николай, трогая свой небритый подбородок.

— В плане долгов, — подкорректировал он товарища.

— Да-да, — быстро отозвался Кок. — Теперь ты просто обязан вытащить меня из тюрьмы и спасти от самурая. Мне в такое дерьмо влипнуть что сморкнуться.

Не все инструкции заканчивались в этом доме, в этой комнате со старинной мебелью, настенными и напольными часами, с картинами в тяжелых рамках. В голове командира группы звучали слова Николь: «Хорикава предан Шону, но больше привязан к мальчику. Фактически это он воспитывал Ёси с трех лет. И если станет выбор между Шоном и Ёсимото, то Хорикава выберет мальчика. Я не исключаю ситуации, при которой на Хорикаву можно положиться».

Джеб не торопил события — он позже увидит Ёсимото. Он размышлял о человеке, лежащем без сознания на полу. Он обречен. Ему не дадут уйти за границу. Диверсионная группа выполнила задание, задействовав на конкретном этапе лейтенанта Гордона, а через него — Службу уголовных расследований. Как профессионала, сделавшего свою работу, Блинкова мало интересовал эффект — в его представлении, праздничный салют. Хотя он надеялся, что точку в этом деле поставит российская сторона.

Кому довериться на последнем этапе — Хорикаве, а значит, и Николь тоже, или Гордону? Хорикаву он ни разу не видел, а лейтенанта обработал сам. Но есть время поговорить с японцем.

— Кок, свяжи Накамуру.

Блинков не умел разговаривать с детьми. К тому же в глазах семилетнего мальчика он разглядел выражение взрослого человека.

— Меня прислала за тобой твоя мама. Твой отец не сможет поехать с нами. Точнее, ты поедешь к ней без нас. — «Твою мать!» — выругался Джеб, бросив конфузливый взгляд на Михаила Чижова. Он строил английские фразы как воспитатель в детском саду. Да и по-русски не смог бы толком объясниться.

Он видел перед собой японского мальчика. Японского в нем было больше, чем в его отце, отличающемся некоторыми чертами европейца. У Ёсимото были прямые черные волосы, маленькие круглые глаза, овальный подбородок. Джеб не отметил признаков волнения, страха на его лице. Воспитание Шона, мимоходом подметил он. И вопросительно приподнял подбородок: «Что скажешь?» На его жест Ёсимото не отреагировал.

Блинков переключил внимание на Хорикаву, держащего мальчика за руку. Как же его зовут? Сахоко, кажется.

— Нам нужно поговорить. Доверься мне. Первое, что я услышал от Николь: «С головы Ёсимото не должен упасть ни один волос».

Хорикава что-то сказал на японском языке, и мальчик отпустил его руку.

Они прошли в соседнюю комнату, заставленную стеллажами с книгами, с учительским, как показалось, столом напротив окна.

— У тебя нет выбора, Сахоко. Шон обречен. Скоро на летное поле «Фермы» сядет самолет со спецагентами из морской полиции. В другой ситуации я попросил бы тебя дать твоему хозяину кодати, чтобы его не успели арестовать. Харакири для него — лучший выход. Но у меня другие планы. Николь, ты и мальчик. Что скажешь?

Хорикава улыбнулся и в знак согласия склонил голову.

Странная улыбка. Что она означает? — нахмурился Блинков. Уж не задумал ли Хорикава провокацию?

Нет, не разобравшись в этом человеке и полагаясь лишь на слова Николь, полностью доверять этому человеку нельзя.

— Одень мальчика. Мы проводим вас в штаб.

Накамура пришел в сознание. Джеб дал ему возможность увидеть через дверной проем Хорикаву и Ёсимото. Они выходили в сопровождении Чижика и Кока.

Шон сидел с кляпом во рту и связанными руками и ногами. Он бился головой о стену, силился что-то сказать.

Блинков склонился над ним и заглянул в его глаза:

— Николь просила оставить тебя в живых. У тебя будет масса времени представить невероятное: одну шестую часть суши, и где-то там — счастливую мать и сына. Попробуй, Шон, найди их.

Испания

Александр Абрамов, получив факс, сделал один-единственный вывод. Он озвучил его в присутствии Николь, пригласив ее в свой кабинет:

— Они в шаге от финала. Не сам документ, но способ передачи его по факсу говорит о том, что группа в штабе или в апартаментах начальника базы. Но не Шон составлял этот документ. Зачитываю: «Капитан Накамура отсутствовал на базе... По личному распоряжению начальника базы». Выходит, Шон был на крючке у кого-то из руководящего состава «Фермы». Джеб расколол его. Хорошая работа!

Абрамов был на взводе. То было заметно по его чуть подрагивающим рукам и голосу с хрипотцой. Он никак не проявил себя в этой операции. Хотя, переводя американку под свою личную опеку, соглашался с тревожными мыслями: он мог отвести от нее удар, беря в расчет мстительность и изворотливость Шона Накамуры.

Другой вопрос — хотел ли он хоть как-то проявить себя? Он пережигал в груди отголоски предыдущей операции, которые всколыхнули подзабытое чувство первой любви. Перед его глазами все еще стоял образ женщины, о которой он по молодости лет не смел и мечтать, а по прошествии лет — не думал вернуть. Они встретились и снова расстались.

«Они в шаге от финала». Эта фраза выбелила лицо Николь. Абрамов дал ей ознакомиться с документом и ждал ее реакции.

— Вам знакомы эти даты и события?

— Только часть их. — Николь провела по списку пальцем. — Восемнадцать случаев нападений, — подсчитала она.

— Девятнадцатый удар будет направлен против вашего мужа. Его скоро не станет. Что вы об этом думаете?

— Не влезайте ко мне в душу, прошу вас!

Абрамов вышел на связь с Антоником. Кодированная с задержкой спутниковая связь всегда действовала капитану на нервы. Будто общаешься с абонентом через переводчика. Ожидая соединения, он спросил у Николь: