Таким образом, в посланиях Павла мы находим множество свидетельств существования в раннехристианском движении формальной передачи преданий, а также более конкретные свидетельства формальной передачи преданий о речениях и деяниях Иисуса. Сам Павел усвоил эти предания от Петра в результате формального процесса обучения и, возможно, передавал их далее путем такого же формального процесса — не только основанным им общинам в целом, но и особым учителям в каждой общине, с которыми работал отдельно и особенно внимательно. Наконец, нужно помнить, что Павел вел миссионерскую работу не в одиночку, а с коллегами, и некоторые из них — Варнава, Марк, Сильван (=Сила в Деяниях) [706] — до того были видными членами Иерусалимской церкви. У них, безусловно, было намного больше возможностей познакомиться в Иерусалимской церкви с преданиями об Иисусе, и вполне возможно, что именно они отвечали за передачу этих преданий церквам, которые основывали вместе с Павлом. (В основании Коринфской церкви они, таким образом, не участвовали.) Особенно Варнава мог обогатить познания Павла в области традиции.

Прежде чем продолжить разговор о методах контроля первых христиан над традицией передачи преданий об Иисусе, полезно будет поговорить о том, по каким причинам они стремились сохранять предания о речениях, произнесенных Иисусом во время его служения, и о событиях, произошедших с ним в его земной жизни, в неизменности. Без сомнения, устные сообщества вообще и, в частности, те устные сообщества, в которых развивалось раннехристианское движение, имели свои средства защиты преданий от серьезных искажений в ходе их передачи. Однако, станет ли то или иное устное сообщество предпринимать меры защиты той или иной традиции от искажений — зависит от его отношения к этой традиции.

Важно вспомнить одну черту, подмеченную Бейли в его наблюдениях за передачей преданий в ближневосточной деревне: к преданиям различных типов относятся по–разному. Это верно для устных сообществ вообще [707] . Ян Венсайна в своем исследовании устных традиций приходит к выводу, что единых правил не существует. Стремится ли общество к точному сохранению традиции, и если да, то с какой степенью точности — необходимо устанавливать для каждого типа традиции в каждом конкретном обществе; то же касается средств сохранения традиции и степени достигаемого при этом успеха [708] . Это чрезвычайно важный принцип, который необходимо усвоить и запомнить — он перечеркивает множество теорий о передаче традиции в древней церкви, построенных на основе того, что, мол, «обычно» традиция всегда передается так–то и так–то.

Столь же важно наблюдение Венсайны, что устные общества часто отличают сказки и легенды от сообщений об исторических событиях. Сказки и легенды «рассматриваются как вымысел» [709] .

Итак, некоторые исторические «легенды» считаются вымышленными и не рассматриваются как равные с теми, которые Венсайна называет «историческими сообщениями»: эти последние считаются правдивыми сведениями об историческом прошлом и воспринимаются соответственно. Это не значит, что они не меняются — но они меняются по–другому, главным образом, в результате включения в корпус соответствующих преданий общины: «В целом они склонны сокращаться и превращаться в «исторические анекдоты»… Весь корпус информации, известной группе, претерпевает медленные и незаметные, но постоянные изменения» [711] . Сообщения, воспринимаемые как исторические, меняются медленнее и в меньшей степени, чем сказки и легенды:

Здесь необходимо помнить (как мы уже указывали в главе 2), что устную традицию Венсайна определяет, как традицию, передающуюся из уст в уста на протяжении времени, превышающего жизнь одного поколения. Пока живы очевидцы — мы имеем дело, по его терминологии, не с устной традицией, а с устной историей. В только что процитированном нами отрывке он говорит о том, что происходит, когда воспоминания очевидцев включаются в корпус преданий общины и вследствие этого начинают медленно изменяться. К вопросу, что привносят в эту картину очевидцы, мы вернемся позже. Здесь отметим только, что, даже говоря о небольших изменениях в исторических сообщениях, вошедших в состав традиции, Венсайна имеет в виду большие периоды времени, чем тот, что прошел между историей Иисуса и Евангелиями. Тем не менее для наших нынешних целей важно, что в устных сообществах легенды и исторические сообщения воспринимаются по–разному и сохраняются более точно. В последнем случае имеется желание сохранить рассказ в его первоначальном виде, которое в первом случае отсутствует [713] .