Брюггеман Уолтер
Шрифт:
Средоточие истории Гедеона — рассказ о великой победе над мадианитянами, одержанной благодаря умению, неожиданности и силе, данной ГОСПОДОМ, в войне которого участвует Гедеон. Однако у этой истории грустный конец (8:22–28): будучи изначально верным и удачливым воином, Гедеон становится самолюбивым и начинает заботиться только о собственном благе. История о Гедеоне (8:22) и его сыне Авимелехе (9:1–6) говорит о том, что Израиль был очень близок к династическому правлению, об установлении которого рассказывается в Первой книге Самуила, однако в данном случае эта идея пока не получила завершения. Возможно, Гедеон, «возвеличившийся и павший», ревностный защитник ГОСПОДА и себялюбивый честолюбец, всего–навсего — воплощенный образ Израиля, постоянно возвращавшегося к ГОСПОДУ, но в то же время постоянно отпадавшего от Него. Неудивительно, что история Гедеона заканчивается компромиссом: Израиль поддается на искушения «иных народов», всегда живших рядом с ним:
Когда умер Гедеон, сыны Израилевы опять стали блудно ходить вслед Ваалов и поставили себе богом Ваалверифа; и не вспомнили сыны Израилевы ГОСПОДА Бога своего, Который избавлял их из руки всех врагов, окружавших их; и дому Иероваалову, или Гедеонову, не сделали милости за все благодеяния, какие он сделал Израилю
(Суд 8:33–35).3. Третий герой, на которого следует обратить особое внимание, — Самсон (гл. 13–16). В тексте несколько раз подчеркивается его уникальность, прежде всего, в рассказе о его чудесном рождении (гл. 13). Однако главная тема этого сюжета — история взаимоотношений Самсона с филистимлянами, главным врагом Израиля, в образе которых воплотились представления о «чужом народе». Кроме того, функция филистимлян в этом повествовании — подчеркнуть самобытность еврейского народа (Jobling 1998, 197–243). Самсон, величайший воин ГОСПОДА, погиб, разрушив филистимский дом и убив множество филистимлян:
И воззвал Самсон к ГОСПОДУ и сказал: ГОСПОДИ Боже! вспомни меня и укрепи меня только теперь, о Боже! чтобы мне в один раз отмстить Филистимлянам за два глаза мои. И сдвинул Самсон с места два средних столба, на которых утвержден был дом, упершись в них, в один правою рукою своею, а в другой левою. И сказал Самсон: умри, душа моя, с Филистимлянами! И уперся всею силою, и обрушился дом на владельцев и на весь народ, бывший в нем. И было умерших, которых умертвил Самсон при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей
(Суд 16:28–30).Отношения Самсона с филистимлянами оказываются трудными и странными, прежде всего, из–за его женитьбы на филистимлянке Далиде. Их взаимоотношения описаны в нескольких исполненных драматизма, захватывающих сценах, говорящих также о большой опасности, которую представляли собой филистимляне для Израиля:
Далида поразила Самсона единственным имевшимся у нее оружием — своими речами. Она задавала ему вопросы до тех пор, пока у него не стало сил сопротивляться ей, она победила его своей назойливостью. Самсон уже бывал в подобных ситуациях. Обе его женщины задавали ему одни и те же вопросы. Обе обвиняли его в том, что он не любит их, снова и снова. Самсон оказался восприимчивым к подобного рода жалобам. Было бы несправедливым утверждать, что у него было много силы, но мало ума, однако он не сумел распознать тактику этих женщин. Их тактика была превосходной. Согласно Книге Притчей, лучше жить в пустыне или в углу на кровле, чем со сварливой женой (Притч 21:9, 19; 25:24). Вероятно, Далида не была чрезмерно назойливой, но в этом вопросе она была неумолима, и Самсон не мог противостоять ей…
История Самсона и Далиды — лучший пример «войны полов» из описанных в Библии, войны между женщинами и мужчинами, столь ярко запечатленной в греческой мифологии
(Frymer–Kensky 2002, 82–83).В конце истории Самсон остается верным ГОСПОДУ, филистимляне погибают, Израиль спасается, ГОСПОДЬ торжествует. Однако такой конец далеко не очевиден. Израиль всегда жил бок о бок с «чужим народом», и отношения их никогда не были простыми.
Каждая из историй о героях, благодаря которым Израиль сумел выжить среди враждебного ханаанейского окружения, представляет собой рассказ о новой тактике, разработанной евреями в ответ на вызовы, угрозы и соблазны «иных народов». Однако в процессе канонического оформления этих текстов редактор, в данном случае Девтерономист, внес в них значительные изменения. Все эти истории оказались лишь иллюстрацией к очень ясным и бескомпромиссным богословским идеям, представленным в центральной части Книги Судей. Самый простой пример выражения подобного рода идей можно обнаружить в стихах 3:7–11, где, как только основная формула выделена, следов повествования почти не остается. В этом фрагменте можно выделить четыре основные мысли.
1. «И сделали сыны Израилевы злое пред очами Господа» (3:7). Отправная точка богословского анализа заключается в сообщении о том, что Израиль согрешил, нарушив первую заповедь, предполагающую исключительную верность ГОСПОДУ. В тексте особо подчеркивается, что израильтяне нарушили Завет, начав поклоняться ханаанейским богам (2:2). Однако эти религиозные действия не следует расценивать как простую перемену культа, поскольку поклонение «ханаанейским богам» почти наверняка служило для того чтобы узаконить ханаанейскую социально–экономическую практику, не совместимую с предписанными Израилю заповедями добрососедских отношений между ближними. Таким образом, подобное обвинение, без сомнения, обращено ко всей социальной системе, ассоциирующейся с поклонением определенным богам.
2. Реакция ГОСПОДА на отступничество:
И воспылал гнев ГОСПОДЕНЬ на Израиля, и предал их в руки Хусарсафема, царя Месопотамского, и служили сыны Израилевы Хусарсафему восемь лет
(Суд 3:8).В соответствии со смелой богословской концепцией Девтерономиста, послушание ГОСПОДУ ведет к социально–политическому благополучию, которое не может нарушить ни один правитель. Напротив, непослушание ГОСПОДУ ведет к политической зависимости. Указывая на эту очевидную взаимосвязь, Девтерономист утверждает, что религиозные убеждения могут привести к самым серьезным последствиям практического характера.
3. Перенеся страдания, Израиль приходит в себя, вспоминает о собственной самобытности и снова обращается к Богу, которому прежде отказывался подчиняться:
Тогда возопили сыны Израилевы к Господу…
(Суд 3:9а)«Вопль» — выражение настойчивой просьбы (Воусе 1988). Но «вопль» отчаяния звучит и как покаяние, как отказ от «ханаанейских» богов, на которых Израиль уповал (ст. 7), как возвращение к ГОСПОДУ и заповедям Синайского откровения. Поскольку страдание стало результатом непослушания, путем к избавлению от страдания становится послушание, означающее, прежде всего, признание собственной зависимости от ГОСПОДА, выраженное в соблюдении Завета с Богом.