Шрифт:
Она кивнула, потому что прекрасно понимала его.
— Когда у меня украли деньги… в полиции мне намекнули, что им приходится сталкиваться с двумя-тремя угонами в день, у них не хватает кадров, много других преступлений… и даже если они поймают воров, денег мне, скорее всего, не вернут. А мне очень нужны эти деньги, чтобы заплатить первый взнос за ферму. Если я вовремя не внесу его, все пропало… Тогда я решил попробовать вернуть свои деньги самостоятельно. Но сначала надо было найти угонщиков. У одного из тех, кто выволакивал меня из машины, была яркая примета — дефект глаза, обесцвечивание роговицы. Я знал, что, если опишу его нужным людям… На все ушло несколько дней. Я задавал вопросы, щедро платил за ценные сведения и, наконец, нашел его. Мне пришлось целый день продержать его у себя, прежде чем он сказал, на кого он работает. Тогда я вступил в переговоры с его начальником, Юлиусом Шабангу…
Милла вздрогнула, услышав знакомое имя.
— Вот так денежный след привел меня в Кейптаун. Поэтому я оказался здесь. С ними совсем не просто иметь дело. Там, в Йоханнесбурге, я столкнулся с представителями организованной преступности, а здесь, в Кейптауне, как я подозреваю, — с членами ПАГАД… Вчера мне показалось, что… По-моему, за мной кто-то следит. Вот почему я хочу сначала во всем разобраться. Но обещаю, когда все закончится, я вернусь…
— Погоди, — сказала она. — Обратись в полицию. Ты ведь теперь знаешь, у кого твои деньги.
— Милла, Шабангу умер. Неделю назад его застрелили в собственном доме. Если я пойду в полицию и скажу, что деньги у меня украл он… Ты понимаешь?
62
Милла горела на медленном огне. Она мучилась оттого, что не признается ему в своей роли. Она должна признаться ему, что знает о Шабангу, ПАГАДе, организованной преступности и даже больше — о том, что ПРА составило на него досье. Только сейчас до нее начал смутно доходить смысл происходящего. Но признаться она не может — если она расскажет ему все, она его потеряет.
Зло, караулившее у границы ее мира, протянуло лапы и коснулось ее. Милла пыталась бороться. Предложила одолжить ему деньги. Спорила с ним, пыталась убедить, что будут и другие фермы, что деньги — всего только деньги, что они того не стоят. Но он лишь качал головой и утешал ее, гладил по голове, повторяя: не волнуйся. Он знает, что делает. Наконец, перед тем как они должны были возвращаться, он положил руки ей на плечи и сказал:
— Милла, вот увидишь, моя комбинация окажется выигрышной. Я не могу отказаться и отступить. Я не такой.
С Львиной Головы они спускались молча. На сердце у Миллы лежала тяжесть.
Когда они остановились перед ее домом, она попросила:
— Останься со мной!
Через полчаса после того, как они подъехали к дому, в спальне Миллы Страхан зажегся свет. Квинн встал.
— Похоже, он собирается у нее остаться. Я поеду домой!
— Сладких снов, — сказала женщина-оперативница.
— Если он соберется уходить, сразу звоните.
— Хорошо.
Около полуночи они, обнявшись, лежали в постели. Милла думала обо всем. Сравнивала Лукаса Беккера с бывшим мужем, с собой. Она ведь тоже мечтала стать хозяйкой собственной судьбы, управлять своей жизнью.
— Ты еще не спишь? — прошептала она наконец.
— Нет.
— Я понимаю, ты такой, какой есть. Другого мне не надо.
9 октября 2009 г., пятница
Она спала урывками, прекрасно сознавая, что он лежит рядом.
В начале пятого она проснулась, когда он пошевелился. Она услышала, как он тихо встает и идет в ванную. Потом на кухню.
Он провел там некоторое время.
Потом он вернулся в спальню, оделся. Легко поцеловал ее в щеку. Тишина… шорох рядом с кроватью… его шаги… он вышел из комнаты.
Открылась и сразу закрылась парадная дверь.
Милла еще чуть-чуть полежала в постели, потом вскочила и подбежала к окну. Она хотела его видеть. Отдернула занавеску, не сводя взгляда со шлагбаума.
Он вышел с рюкзаком за плечами и быстро, не оборачиваясь назад, зашагал прочь по тихой улице. Ускорил шаг; скрылся за углом. Милла долго стояла у окна, переполняемая чувствами. Она понимала, что надо снова лечь.
Обернувшись, она заметила на прикроватной тумбочке письмо.
На белом конверте было написано ее имя. Она вскрыла конверт.
«Дорогая Милла!
Разум подсказывает: еще рано говорить, что я люблю тебя, но сердце думает по-другому. Вот номер моего мобильного — на крайний случай.
Лукас».Она перечла письмо три раза. Потом, понимая, что все равно не заснет, села за письменный стол и потянулась к дневнику.
Начала писать.
Дежурная увидела, как Беккер выходит из-за шлагбаума. Сон как рукой сняло. Она схватила рацию и быстро известила все три группы наружного наблюдения: