Таня сидела на краешке кресла, прижав ладони к щекам, не отрываясь от распечатки. Ее передернуло.

— О господи! — сказала она.

Она сказала Матту Яуберту, что не знает, откуда деньги. Она никогда не слыхала ни о человеке по имени М. Маршалл, ни о компании с названием «ХелдербергАп».

Он спросил, не продавал ли чего Дани Флинт в последнее время. Может, Густи Флинт подарила или одолжила сыну деньги? Нет ли у него других источников дохода, даже самых необычных? Например, не мог ли он выиграть в лотерею? И всякий раз получал в ответ то же отчаянное, но уверенное «нет». Потом:

— Как он мог скрывать это от меня?

Лицо ее исказилось от боли. Она чувствовала себя преданной.

Яуберт не успел ответить на вопрос. Из кухни послышалось:

— Здра-асте!

Когда Яуберт приехал, Таня Флинт сказала, что в гараже работает эксперт, но ей так не терпелось узнать новости, что Яуберт не успел зайти в гараж и поздороваться. Он встал.

— Янни Кордир?

Кордир был похож на рекламу интернет-магазина модной одежды «Эдгарс»: темно-синие свободные брюки из плотного хлопка, желто-синяя клетчатая рубашка, красивый коричневый пояс ловко сидит на узких бедрах. В руках он сжимал алюминиевый чемоданчик. Эксперт удивленно посмотрел на заплаканную Таню и сказал:

— Извините.

— Я Матт Яуберт. Вы что-нибудь нашли?

— Машину протирали, — ответил эксперт. — Только один набор отпечатков, на дверце и руле. Придется попросить миссис Флинт проверить. — Его высокий голос соответствовал мальчишескому лицу.

— Что значит «протирали»? — спросила Таня.

— Сверху донизу. И багажник вытерли, и магнитолу, и бардачок — все. Кто-то очень постарался.

Новость ошеломила Таню Флинт.

— Что это значит?

Яуберт медленно сел, потому что понимал, что объяснять придется очень дипломатично.

— Если вы спросите меня, миссис Флинт, я вам отвечу: плохо дело, очень плохо, — сказал Кордир.

Она посмотрела на Яуберта. Он покачал головой, недовольный бестактностью Кордира. Потом со вздохом согласился:

— М-да, ничего хорошего.

Кордир терпеливо ждал, пока Таня Флинт успокоится. Затем он снял у нее отпечатки пальцев. Когда она пошла мыть руки, Яуберт проводил эксперта до двери.

— Тактичность — явно не ваше достоинство, — заметил он.

— Что? Я просто предпочитаю честность.

Яуберт молча посмотрел на него.

— Кто-то все равно должен был сказать ей рано или поздно.

— Лучше поздно.

Кордир ощетинился и круто развернулся, рявкнув напоследок:

— Я пришлю счет!

Он сердито зашагал к своему микроавтобусу. Яуберт закрыл дверь и медленно вернулся на диван. Теперь придется разбираться со вторым телефоном и ключами. Похоже, ночь будет трудной.

Когда она вернулась и села, он заметил, что у нее дрожат руки. Морщины на лице стали резче, сильнее обозначились темные круги под глазами.

— Таня… — начал Яуберт.

— Есть что-то еще, — сказала она, заранее уверенная в том, что новость будет плохой.

— Да.

— Рассказывайте. Давайте скорее покончим с делом.

— У него был еще один мобильный телефон. — Он рассказал ей о коробке «Водакома», о заряднике «Нокиа».

Таня долго сидела неподвижно и смотрела на ковер. Потом она спросила:

— Что еще?

Яуберт вынул из кармана ключи и положил перед ней. Она нехотя посмотрела на них.

— Они тоже из того ящика?

— Да.

Она взяла ключи. Рука дрогнула, ключи звякнули.

— Знаете, что это такое? — Она показала на буквы «СС» посередине.

— Нет, но я…

— «Склад самообслуживания», — сказала она.

Тогда в голове что-то щелкнуло. Он вспомнил большой рекламный плакат на обочине дороги, по которой он иногда ездил: синий логотип СС и призыв хранить вещи на складе самообслуживания.

— Вы о нем знаете?

— Я видела их рекламу. У них есть отделение в Монтэгю-Гарденз, рядом с моей работой.

— Значит, мне придется поехать туда и все выяснить.

Она не отдала ему ключи. Сжала их в кулаке, как будто они были драгоценностью, сокровищем.

— Я поеду с вами, — сказала она.

Склады фирмы СС окружала высокая сетчатая ограда. Двойные ворота в правом углу, за ними, в будке, — сторож. При свете фар «хонды» он безуспешно пробовал отпереть большой замок. Потом, хрустя по гравию, направился к сторожке. В будке сидел чернокожий мужчина с седыми прядями в волосах. Перед ним на столе была разложена бульварная газета.