Волхв успешно справился со своей задачей, поскольку он, ныряя в море, появлялся затем из воды вместе с призраками недавно умерших жителей острова, и, убедив таким образом присутствовавших при этом людей в своем могуществе, он призвал их напасть на святого Иоанна. Толпа его послушалась, и апостола избили до полусмерти.

На следующее утро, однако, святой Иоанн опять решил потягаться с Кинопсом. На этот раз он помолился о том, чтобы волхв, нырнув в море, не смог вынырнуть из него, и море, разверзшись, словно бездонная пропасть, навеки поглотило волхва. Согласно легенде, он стал скалой в порту Скала.

Жители острова Патмос, безрезультатно прождав в течение трех дней, когда же Кинопс вынырнет из воды, в конце концов признали победу святого Иоанна и обратились все в христианство.

Прочитав это, я мысленно спросил сам себя, а какой смысл мог заключаться в том, чтобы воплощаться в этого персонажа через две тысячи лет после его гибели. Может, наш пресловутый миллионер являлся противником христианской веры и пытался противодействовать ей при помощи философии Юнга? И какую роль играл во всем этом 2013 год?

Было невозможно не усмотреть связи между Апокалипсисом святого Иоанна, представлявшим собой, в сущности, предсказание того, каким образом будет происходить конец света, и годом, упомянутым Юнгом и Каравидой. Вероятно, этот новый Кинопс был всего лишь чокнутым мистиком, пытавшимся увязать друг с другом события, которые должны произойти при Апокалипсисе, и дату начала этих событий. Остров Патмос, по-видимому, казался ему наиболее подходящим местом для того, чтобы встретить приближающийся конец света.

Чего я не понимал – так это того, какая роль в этом сумасбродстве отводилась лично мне и почему оно привело ксмерти по меньшей мере трех человек. От моего внимания, похоже, ускользнуло что-то очень-очень важное.

Чтобы, наверное, еще больше усилить мое беспокойство, наш самолет, подлетая к Самосу, вдруг начал вибрировать – вибрировать так сильно, что, казалось, он вот-вот развалится на части. Возможно, из-за горного рельефа этого острова над ним образовывались воздушные ямы, и посадка самолета сопровождалась целой чередой резких дерганий вниз, грозивших привести к авиакатастрофе.

Несколько раз едва не рухнув наземь, но сумев при этом все-таки избежать преждевременного контакта с землей, самолет в конце концов приземлился на взлетно-посадочную полосу. Подобное приземление, казалось, было предупреждением о том, чтождет меня и мою спутницу в ближайшем будущем.

Когда мы приехали на такси в порт Пифагорион – на этом острове родился Пифагор, – нам сказали там, что ближайшее судно отправится на Патмос лишь завтра утром, а потому пришлось остановиться на ночь в отеле.

Хотя впереди у нас был еще очень долгий день, мы ограничились тем, что расположились в кафе и стали глазеть на проходящих мимо него курортников, большинство из которых составляли немцы пожилого возраста, приехавшие сюда в составе туристических групп.

У пристани пришвартовалось множество маленьких суденышек: на них предлагалось отправиться на экскурсию, в ходе которой, кроме купания и барбекю, обещали еще и научить танцевать сиртаки. Мы с Эльзой без особого энтузиазма посмотрели на то, каквозвращаются с таких экскурсий курортники – с раскрасневшимися от палящего солнца и плохого вина лицами, хлопая в ладоши и пританцовывая.

А еще на этом острове постоянно дул ветер.

– Теперь, когда мы находимся уже так близко от Кинопса, – сказал я Эльзе, держа в руках чашку чая, – каким ты его себе представляешь?

– Кого именно – того, который жил в древности, или того, который сейчас называет себя этим именем?

Не дожидаясь, когда я скажу ей то, что она и сама знала, Эльза затянулась сигаретой и ответила на мой вопрос:

– Мне кажется, что чем ближе мы к нему находимся, тем труднее представить себе, как он выглядит. До тех пор, пока мы не увидим его собственными глазами, все, что мы можем о нем предположить, скорее всего, окажется неверным, потому что у Кинопса наверняка имеется латентная мотивация.

– Латентная мотивация? Это что еще за чертовщина?

– Это скрытые причины наших поступков. Они могут быть скрыты не только от окружающих, но и от нас самих. Кинопс заставляет нас думать, что ему нужна твоя помощь для того, чтобы прочитать письма Юнга, однако в действительности он просит помощи в чем-то совсем другом, хотя, возможно, и делает это подсознательно.

– Ты говоришь так, как будто тебе это все очень хорошо известно и понятно, – обеспокоенно покачал головой я. – Почему бы тебе хотя бы разок не начать говорить коротко и ясно, чтобы доходчиво объяснить мне, что тут к чему? у меня такое ощущение, что я во всем этом запутался.