Смеркается. Очередь из разрывных пуль ударяет подобно звуку упавшего гороха в бруствер окопа. Слева и справа из ДОСов раздаются выстрелы из винтовок. Русские «Иваны» на той стороне тоже открывают огонь. Пулеметные посты дают несколько одиночных выстрелов. Ага, думает юноша, сейчас они пристреливаются, пока достаточное освещение и чтобы успокоить свои нервы. Обе стороны становятся все более неспокойными, как это всегда бывает ближе к ночи.

Рядом с ним пулеметчик поудобнее прилаживает свое оружие, потертое и поблескивающее синевато-черным цветом. Он сдвигает большим пальцем рычажок предохранителя с одиночного огня и кладет указательный палец желтый от никотина, на скобу с указателем автоматического огня. Затем открывает огонь: несколько коротких, а потом и длинных очередей. Пули рвут землю там, где проглядываются очертания передовой линии русских. Ронг, роонг, роонг, пам, пам, паампаампаам. Звучит «Волховский марш», как говорят гренадеры. Может быть, и красноармейцы называют так то, что на военном языке обозначается как «темп стрельбы».

Но вот уже следует ответ оттуда: ронг, ронг… уже включается в ритм стрельбы пулемет у «лисьей норы» перед железнодорожной насыпью. А вот этот пулемет расположен у опушки, имеющей квадратную форму. С той стороны включается в стрельбу еще один пулемет: ронг, ронг, ронг, роонг. Подобно валу раскатывается барабанная дробь в обе стороны. Несколько минут выстрелы, раздающиеся в такт друг другу, уносятся все дальше и дальше. Звуки достигают Лодвы, Гайтолово и уносятся в направлении Ладожского озера. Их слышно под Смердынью и до самих Кириш на другом берегу Волхова. И когда через четверть часа над лесами вновь раздаются отрывистые звуки стаккато, становясь все громче и громче, юноша лихорадочно торопит напарника: «Дай мне тоже попробовать». Пулеметчик, первый номер, молча отодвигается в сторону. Теперь юноша отбивает очередями свой марш в ту сторону. И ему уже отвечает оттуда станковый пулемет «Максим». Пули ударяются о бревенчатый накат, как будто рассыпается мешок с зернами. Сквозь желто-красное мерцание перед пламегасителем юноша целится туда, где он обнаружил русский пулемет, и сгибает указательный палец. Так играют они по обе стороны фронта со смертью, отрешившись от всего, что их окружает, подобно тому, как несколько лет назад играли на спортивной площадке и выполняли гимнастические упражнения, столь популярные у комсомольцев и членов гитлерюгенда.

Когда ефрейтор той же ночью идет на пост и, стоя в укрытии, наслаждается светлыми сумерками одной из белых ленинградских ночей, ему вдруг вспоминается генерал Власов. Сейчас тот ведет пропаганду среди красноармейцев, находящихся в немецком плену, призывая вступать в свою Освободительную армию против Сталина, который бросил в беде его солдат в Волховском котле. «Каким же большим должно быть его разочарование, — размышляет юноша, — в какой ярости и отчаянии, но также и сохраняя мужество, должен он пребывать, чтобы, оказавшись на стороне врага, выступить против правителей своей страны, взвалив на себя клеймо предателя. И как же он должен любить свою Родину!»

Я лежу в своей койке и представляю, как белоснежный корабль-лебедь мягко скользит над обломками судов, на борту которых десятки тысяч людей стали жертвами немецко-русской войны. Все это тоже часть той большой арены вокруг Ленинграда, которую мать природа теперь милостиво укрывает от невзгод. Сейчас, пожалуй, мы вновь проплываем мимо Таллинна, где огни маяков подмигивали тебе так многозначительно и напоминали о теплой коже той эстонки.

Таллин, который тогда на наших картах обозначался как Ревель, являлся с 1940 года главной военно-морской базой Балтийского флота. 27 августа 1941 года передовые отряды немецких 61-й и 217-й пехотных дивизий оказываются уже перед воротами города. Обороняют его три стрелковые дивизии и моряки. В конце концов советский адмирал Трибуц отдает приказ на отход. Входящие в город немцы попадают под заградительный огонь советской корабельной артиллерии. Русские ставят плотную дымовую завесу. Под ее прикрытием грузят они остатки 10-й, 16-й и 22-й стрелковых дивизий на 170 боевых кораблей и торговых судов. После полудня они выходят в море. Поврежденный крейсер «Киров» тянут за собой из порта три миноносца. Остальные 15 миноносцев, шесть торпедных и сторожевых катеров, 28 тральщиков, шесть подводных лодок, танкер и 25 транспортных судов составляют первый конвой. Два следующих конвоя сопровождают тральщики, сторожевые корабли и морские охотники. Начальник штаба Балтийского флота контр-адмирал Пантелеев следует в арьергарде, составленном из четырех миноносцев.

Кораблям предстоит пройти около 300 километров до Кронштадта и Ленинграда. На борту они имеют свыше 20 000 солдат и насильно угоняемых эстонцев, а также 66 000 тонн военных материалов. Им сопутствует прекрасная погода, и 29 августа они приближаются, ни о чем не подозревая, к мысу Юнинда, где немцами уже установлено минное заграждение, подлинные размеры которого русским не удалось установить, хотя незадолго до этого здесь уже были потоплены на минах одиннадцать кораблей. Видимость затруднена из-за густых клубов дыма от горящих лесов в прибрежной полосе Эстонии. Обстановка неясная. В этот момент немецкие сухопутные артиллерийские батареи внезапно открывают огонь, а затем корабли подвергаются атаке семи самолетов Ju-88, случайно обнаруживших конвой. Корабли начинают гореть один за другим, опрокидываются и тонут. Но немцам не удается в полной мере воспользоваться ужасным подарком. Они не готовы к бою с такой мощной армадой. Адмирал Трибуц вынужден доложить о потере 70 кораблей. Поврежденному крейсеру «Киров» все же удается добраться до Кронштадта.

В ходе этих событий наглядно проявляется пренебрежение человеческими жизнями со стороны Сталина. Когда бомбы накрывают транспорт «Казахстан» с 3600 солдатами на борту, то, по свидетельству американца Солсбери (автор книги «900 дней». — Ю. Л.), одна из них попадает в мостик. Ударной волной командира корабля капитана Калитаева выбрасывает в бессознательном состоянии за борт. Лишь в воде он приходит в себя. Если бы не одна из подводных лодок сопровождения, выловившая его, он бы захлебнулся. «Казахстан» попадает на песчаную отмель, но затем ему удается сняться с нее и добраться до Кронштадта. Калитаева выносят на берег. Однако там его ждет не помощь, а НКВД. Его обвиняют в том, что он произвольно покинул корабль, чтобы спасти свою жизнь. Приговор военного трибунала: смерть путем расстрела. Тотчас же он приводится в исполнение. Через 20 лет после этого вдова Калитаева получает официальное заключение о необоснованности обвинения.

Этот эпизод напоминает историю, произошедшую после того, как на берег сошла группа девушек из вспомогательной службы ВМС Германии, которым удалось выжить после гибели лайнера «Вильгельм Густлоф» в январе 1945 года в штормящей Балтике. По данным Гейнца Шёна (ассистент пассажирского помощника в том рейсе. — Ю. Л.), занимавшегося многие годы исследованием этой катастрофы, при этом погибли 9343 человека, из них более 5000 детей. Молодым женщинам удается, после того как их покормили, пробиться на поезд, идущий дальше на Запад. Многие из них все еще не в состоянии преодолеть шок, вызванный катастрофой корабля. В этот момент их выталкивают из вагона нацистские функционеры, обвиняя в том, что они собираются позорно бежать на Запад. Несколько сочувствующих свидетелей этой сцены смогли предотвратить еще худшие последствия, которые могли последовать со стороны политических гангстеров.

Советский флот, застрявший в бедственном положении в горловине своеобразной воронки, препятствующей его выходу в Балтийское море, подвергается самой резкой критике со стороны своего Верховного Главнокомандующего. Немцы с безжалостной основательностью держат воронку закупоренной. Они ставят в 1942 году восемь минных поясов, оснащенных 13 000 минами, а в 1943 году добавляют противолодочные заграждения длиною 60 километров, установленные на глубину до 60 метров. 25 из 49 русских подводных лодок подрываются в Балтийском море на этих минах.