— А-а-а!!! — радостно осклабился хитроглазый. — Так вы друзья господина Валерия Флакка?! Так бы сразу и говорили. Хочу вам сказать, господин Флакк — очень и очень достойный молодой человек. Очень и очень достойный. Хотите его подождать? Пожалуйста, поднимайтесь… Тит! Куда ты запропастился, глупый мальчишка? А ну, живо проводи гостей! Может, желаете вина или еще чего-нибудь? Так вы скажите Титу…

Пришлось бросить монету еще и мальчишке. Этак никаких сестерциев не напасешься! Но вина, конечно, Виталий заказал, чего уж? Хитрый домовладелец, само собой, винишко попридержал, не все гладиаторам выкатил, оставил и для постояльцев.

— Да-а-а…

Окинув взглядом апартаменты, Тевтонский Лев несколько заколдобился. Не сказать, чтобы господин ланиста жил в пошлой роскоши или в полном непотребстве, но стиль загромождавших большую комнату вещей можно было назвать даже не эклектикой, а скорее винегретом. С миру по скрепке — голому кольчуга. Какие-то колченогие стульчики, кресла, шкафчики, все из разных пород дерева и настолько безвкусно подобранные, что хотелось расплакаться или захохотать. А если еще прибавить целую кучу разномастных светильников, свечные огарки, какие-то блюда, кувшины…

— Ничего. — Усевшись на ложе, Алезия подняла с полу блюдо и улыбнулась. — Здесь много красивых и дорогих вещей.

В дверь постучались — мальчишка принес из таверны вино и оливки с сыром.

— Выпьешь? — Виталий посмотрел на девушку.

— Да. — Та кивнула.

Выпив, Алезия поднялась на ноги и грациозно сбросила плащ, оставшись в одной короткой тунике без рукавов, с глубоким разрезом на груди. Снова улыбнулась, потянулась к кувшину с вином…

— Я налью.

Виталий поспешно протянул руку, да так неловко, что едва не уронил кувшин… хорошо, Алезия успела подхватить… Глаза молодых людей встретились… И вот уже губы слились в поцелуе, сначала робком, а потом уж и в полную силу. Рука гладиатора проникла в разрез, лаская девичью грудь, упругую, с набухшим соском… И вот уже туника соскользнула с плеч, и молодой человек осторожно опустил девчонку на ложе, с жаром целуя в грудь, в пупок, над которым расправил крылья небольшой синий журавлик…

Бездонное море страсти нахлынуло, поглотило обоих, увлекая на самое дно, откуда, казалось, уже невозможно было выплыть. Да и не хотелось.

Алезия разбудила Виталия ранним утром.

— Беторикс… мне пора.

— Что? Ах… уже уходишь? — Молодой человек живо обхватил не успевшую еще одеться девчонку за талию. — А что, если я тебя немного задержу?

И тут же, посмотрев подруге в глаза, накрыл ее губы своими, лаская нежное и гибкое тело со всей вновь нахлынувшей страстью, как очень часто бывает, когда вроде бы пора уже и расстаться после бурно проведенной ночи, когда попрощались уже, но… Алезия не сопротивлялась. Лишь потом…

— Ах, милый мой… можно наконец я оденусь и пойду?

— Ты… тебе было со мной хорошо? Ответь честно.

— Хорошо. — Похоже, девчонка ничуть не лукавила. — Клянусь Везуцием и богами плодородных полей.

— Приходи еще.

— Ты этого хочешь?

— Да. Так придешь?

— В свободное от работы время? — Девушка грустно усмехнулась, хотя ее явно тянуло заплакать. — Я… я здесь недавно… И поверь, убила бы себя, если бы… Впрочем, к чему тебе знать?

— Что знать?

— Ничего. Прощай.

— Постой! — Гладиатор ухватил ее за руку. — Ну постой же… Я даже не знаю, как сказать… В общем — хочешь жить со мной? Только со мной. Я попрошу ланисту, и у меня есть кое-какие деньги, хватит заплатить Конкордии за несколько месяцев.

Алезия отвернулась к окну, нервно теребя край плаща.

Виталий подошел сзади, обнял.

— Ну так как?

— Предлагаешь мне стать твоей наложницей? — Девушка резко обернулась, в бездонных голубых глазах ее вспыхнуло презрение. Вспыхнуло и тут же погасло. — Впрочем, пожалуй, для меня сейчас это лучший выход. Коль уж я не вправе себя убить…

— О чем ты говоришь?

— О своем… Что ж, я согласна, если ты все устроишь. В конце концов, ты мне не противен, и, самое главное, тебе есть за что ненавидеть римлян, а это для меня кое-что значит, поверь!

— Вместе будем ненавидеть? — рассмеялся Виталий.

Алезия вновь сверкнула глазами.

— Не просто ненавидеть… Мстить!

Поцеловав на прощание будущего сожителя, девушка быстро ушла, а гладиатор все же дождался ланисты, вот только поговорить с ним не смог: Валерий был невменяем, в комнату его принесли рабы Сульпиция. Раздели, поместили на ложе и вопросительно посмотрели на Тевтонского Льва.