Заменили охранников — как видно, Кудесник не доверял людям своего поверженного соперника, что и понятно. Вновь набранных лично Манлием стражей ставили в смену ночью, вместе с двумя здоровущими псинами, специально натасканными на людей. Псины и задержали сегодняшней ночью троих рванувших в побег парней — тех самых галлов, что выжили во время декабрьских игр. Беглецы отчаянно сопротивлялись, так что после задержания в живых остался только один из них — тот упрямый юноша, что бился во время сатурналий с Тевтонским Львом и получил отметину — крестообразный шрам во всю грудь.

И вот теперь этого парня наказывали, выстроив во дворе всю школу, чтобы другим неповадно было бегать. Чтобы знали — с прежней безалаберностью и разгильдяйством покончено навсегда.

— Двадцать два… двадцать три… две дюжины!

— Хватит! — Новый ланиста махнул рукой. — Еще окочурится раньше времени. Слишком быстрая будет смерть. Привяжите его к столбу. Пить не давать. Одежды тоже. Если увижу, что хоть кто-то к нему приблизился — наказаны будут все.

Отвязав парня от скамьи, стражники потащили его к столбу позора. Выстроенные в две шеренги гладиаторы угрюмо молчали, и каждый сейчас думал об одном: как дальше жить? Что с ними со всеми будет?

Первое время в школе царила неразбериха: прежние охранники не ладили с новыми, пару раз между ними даже вспыхивали драки. Гладиаторы-звезды — Каррит Фракиец, Германский Ветер, даже Северьян Альпийский Тигр — были тут же переведены в старую школу Манлия, по слухам, на очень хороших условиях, о которых им заранее говорил мальчишка Бракс.

Вроде бы это играло Виталию на руку: ведь во всей школе теперь он один оставался в статусе, приближенном к звездному. Казалось бы, новое руководство должно носить его на руках. Но, как по секрету шепнул Клавдий, уже через несколько недель здесь ждали самых знаменитых людей, поговаривали даже о Гельветском Вепре, и для них уже начали ремонтировать помещения в казарме. А что делать с Беториксом, похоже, пока не знали, а может, даже не думали. Да, Тевтонский Лев — хороший боец, отличный даже, но… пока на его счету только одни игры, а этого слишком мало, чтобы считаться способным гладиатором. Так что надо еще поглядеть. Ну и конечно — Гельветскому Вепрю и другим звездным новичкам достанутся все первые места.

Так что Беторикса мало хорошего ждало в этой жизни, даже и не будь он на самом деле Виталием Аркадьевичем Замятиным, аспирантом, уверенно метившим в кандидаты наук. Утешало одно — сувенирную лавку пока не трогали, наоборот, собрались расширять, ибо пользу от нее Манлий Кудесник хорошо понимал.

А плохо было то, что новый начальник школы зачастил в лавку, где по-прежнему работала Алезия. Являлся якобы по делам, но застревал надолго, что-то рассматривал. А вчера ущипнул девушку и сказал какую-то гадость: мол, если хочешь, чтоб сожителя твоего раньше времени не убили, то… Кстати, самого Беторикса, как и других гладиаторов, в лавку больше не пускали. Ее, как и ворота, охраняли «новые», оставив «старичкам» лишь двор, казарму да черный ход, ведущий к доходному дому.

В общем, бежать следовало как можно скорее, пока не закончилась эта неразбериха с охраной.

В этот раз тренировки закончили рано — сначала смотрели на экзекуцию, потом Виниций зачем-то собрал всех стражников, а гладиаторов, как обычно, заперли в казарме. Виталий устало растянулся на ложе и задумался. Правда, долго думать ему не пришлось: снаружи лязгнул засов и в комнату вошел Клавдий с небольшим кувшином.

— Кружки у тебя найдутся, Тевтонский Лев?

— Да найдем! — Молодой человек поспешно поднялся, не скрывая радости. — Не знаешь, как там Валерий? Где он?

— Намерен ехать в Рим, выучиться на юриста или вложить пай в зерновозы. Знаешь, такие огромные барки, что возят из Сицилии зерно. Выгодное дело, а деньги у Валерия есть. Пусть немного, но для взноса хватит.

— Тем более Рим — большой город, там можно скрыть свое прошлое, найти какую-нибудь достойную женщину… — Виталий улыбнулся.

— Да уж, — ухмыльнулся ветеран. — Наш Валерий наконец сможет жениться. Рим — это Рим, а не какая-нибудь глушь, где каждого всякая собака знает.

— Ну, за Валерия! — Гладиатор поднял бокал. — Он где сейчас квартирует?

— На постоялом дворе в торговой гавани, «Сиреневый кот» называется.

— А почему сиреневый? — изумился Беторикс.

— Все так спрашивают! Нет, чтобы спросить, почему кот.

— И почему?

— Хозяин уж очень котов любит. Подкармливает, плошки на улицу выставляет. К нему все бродячие кошки на обед приходят. А сиреневый потому, что запах цветущей сирени по весне ему тоже нравится.

— А, все удовольствия сразу, значит.

— Я ведь не только за этим пришел, — кивнув на кувшин, озабоченно промолвил старик. — Сомнения одни есть… Эти галлы, что бежать пытались, прятались у ворот среди старых амфор. Только собаки их и приметили. Вот новый ланиста и задумался: кто это так вовремя амфоры у ворот сложил? Что это — простая небрежность или умысел? Он потому и галла вполсилы наказал — не хочет, чтобы тот рано помер, надеется, что сообщников выдаст. А с этими амфорами — либо из охраны кто местечко на заднем дворе расчистил, либо твоя женщина постаралась.