– В подметки вам не гожусь. У кого упрямства занимать, так это у тебя с Борей. Я недалекая! А вы продвинулись — не поймаешь. Соседи над вами смеются: харчи общие, а койки раздельные. Мол, бракованные, что ли, Инна с Борей. Танька из семнадцатой квартиры недавно ко мне на улице подошла. Пьяная, конечно, спрашивает: «Весь двор интересуется, чего они (то есть вы) не женятся? Может, больные чем?»

– Какое нам дело до сплетников? Мама! Ты не на соседей обращай внимание, а на Ваню с Ксюшей.

Анна Петровна ахнула:

– Я-то за детьми плохо смотрю! Я-то не из последних сил стараюсь!

– Твоих последних сил никто не требует.

– Спасибо, доченька!

Анна Петровна развернулась и быстро вышла из комнаты.

«Ну и пусть! — подумала Инна. — Шоковая терапия тоже лечение. Два дня мама будет со мной разговаривать только при крайней нужде. Или три дня?»

Крайняя необходимость возникла через полчаса, когда Инна стояла под душем.

Мама постучала в дверь ванной:

– Борис звонит. Просит тебя срочно прийти.

Инна выскочила как была: с мокрыми волосами, в халате на голое тело. У Ксюши приступ, обострение! Ах, растяпы! На даче Ванька рвал и ел ягоды с куста, а девочке запретили. Наверняка не послушалась и тайно смородины наелась. Красная смородина кислющая, у Ксюши выброс желудочного сока, возможно обострение язвы…

– Сильно болит? — влетела Инна в квартиру Бориса. — Звони Игнату, пусть приезжает.

Борис уступил Инне дорогу, она промчалась в спальню. Ксюша сладко спала, обнимая куклу, Шустрик в ногах пристроился. И ничуть не похоже, что Ксюша забылась после боли.

– Был приступ или не было? — тихо шагнула назад, прикрыла за собой дверь Инна.

– Не было.

– Тогда почему панику устроил?

– Только попросил тебя прийти.

– Зачем?

– Прошу! — махнул рукой в сторону дивана и кресел Борис.

На журнальном столике стояла бутылка шампанского и два хрустальных фужера.

– Что празднуешь?

– Присаживайся. Мы с тобой празднуем помолвку.

– Чью? — опустилась на диван Инна.

– Нашу.

– Да что ты говоришь? — рассмеялась Инна.

Только что ее бил страх из-за Ксюши, а теперь стало весело. Приятно и весело. Она испытывала удовольствие, ожидая предложение руки и сердца. Ответ будет единственно отрицательным, но отказать себе в кокетливом желании помучить Бориса она не могла.

– И давно мы с тобой решили обручиться? — продолжала улыбаться Инна.

– Тебе на раздумья пять минут, я скрутил с пробки шампанского проволоку.

– Шампанское — это аргумент. А как же твоя клятва — в ЗАГС под дулом пистолета? Да и у меня, как ты помнишь, карантин на всю оставшуюся жизнь.

– Клятвы отменяются. Хватит нам с тобой, как говорит твоя мама, валандаться, морочить голову и бояться неизвестно чего.

– Моя мама наверняка замучила тебя намеками, но это только цветочки. Весь двор с нетерпеньем ждет, когда из наших квартир зазвучит марш Мендельсона. Мы с тобой стали популярными фигурами у местных сплетников.

– На сплетников мне плевать, а для брачной ночи ЗАГС необязателен.

– Так вот что ты предлагаешь? — притворно разочаровалась Инна. — А я-то думала, отыскался благородный жених.

– Инна! Перестань дурачиться. Весело тебе? Нашла повод для юмора. — В отличие от Инны, Борису было не до шуток. — Я тебе предлагаю, — нервничая, он дергал себя за уши, чесал макушку, — взять меня в жены… Тьфу ты, в мужья… Нет, наоборот, я тебя беру в жены, а ты меня…

– Ну? Куда мне тебя девать? Может…

В этот момент выстрелила пробка шампанского. Напиток хлынул из горлышка. Борис вскочил, принялся разливать по фужерам. Перестарался, из Инниного фужера потекла пена. Инне сохранить бы насмешливую невозмутимость, но сработал инстинкт — чтоб добро не пропадало. Инна быстро отпила из фужера. Борис залпом опрокинул свой. Тут же, теперь аккуратно наливая по стеночкам, снова разлил шампанское.

– Если ты мне отказываешь, — сел Борис в кресло, — то хоть объясни почему. И давай без кривлянья. Повеселилась и хватит.

Инна вертела в руках фужер, рассматривала напиток на свет:

– Без веселья можно было бы и обидеться. Почему зовет замуж? Потому что нашел для своей дочери хорошую мачеху. Нет, с другой стороны, — противоречила себе Инна, — тебе и надо выбирать жену, которая о Ксюше будет истово заботиться. Борька, для меня Ксюша — это одно, а ты — совершенно другое. Будь у девочки иной отец, мое чувство к ней нисколько не поменялось бы. Что касается Вани, то он прекрасно вырастет без твоего участия. Это враки, что женщины не умеют воспитывать настоящих мужчин. В противном случае наша страна уже во многих поколениях имела бы вместо крепких мужиков инфантильных нытиков. Как мой бывший, — невольно добавила Инна.