— Надеюсь, в сети ты все проверила?

— Конечно, и ничего не нашла.

— Что ж, похоже, тебе действительно нужна помощь. Аля начала я попробую ему позвонить. Возможно, он просто работает лома и по какой-либо причине не выхолит на связь.

— Такое тоже не исключено, — ответила Тьюринг.

— Не волнуйся, мы обязательно что-нибудь разузнаем, — напечатала Мод, радуясь, что наконец-то она тоже может что-то сделать для Тьюринг. — Пришли мне его домашний номер и другие номера, по которым о нем могут что-то знать. Я всех обзвоню, хотя едва ли удастся сделать это до обеда. У Пижона началась предкомандировочная истерика, его придется успокаивать.

— Хорошо, высылаю. Как только что-нибудь выяснится, пожалуйста, сразу лайте мне знать, — ответила Тьюринг и отключилась.

Я вернулась к своим рутинным обязанностям с легким сердцем. Это может показаться наивным, но я ощущала прилив оптимизма. Через пару часов Мод наверняка выйдет на связь и расскажет, что Зак жив-здоров, сидит дома за компьютером, погрузившись в работу над новым проектом, забыв обо всем на свете, и даже к телефону подошел только после десятого звонка. Л потом мы все вместе посмеемся над моими глупыми страхами. Зак напишет мне саркастическое письмо. Он скажет: «Нельзя же так нервничать, малыш! Стоит мне исчезнуть на два дня, как ты перепрограммируешься в мою матушку!»

Я отправила Мод напоминание, чтобы она дала телефону позвонить подольше. И, подумав, приложила оцифрованную фотографию из личного дела Зака — на тот случай, если она случайно наткнется на него в коридоре.

Тим вышел на связь около десяти утра, чтобы узнать, не нашелся ли Зак. По большому счету ему было, конечно, наплевать. И даже не особенно хотелось продемонстрировать Тьюринг, какой он заботливый по сравнению с этой свиньей Заком. Хотя, с другой стороны, если бы у нее появились подобные мысли, он не стал бы возражать…

— Я ненадолго, Тьюри, — написал он. — Просто хочу узнать, не нашелся ли Зак.

— Пока нет, — ответила Тьюринг. — Я попросила Мод, она сейчас пытается что-нибудь разнюхать.

— Послушай, Тьюринг… Если хочешь об этом поговорить, мы можем встретиться. Например, во время обеленного перерыва.

— Хорошо, выходи на связь. Я буду ждать.

— Нет, я имел в виду встретиться по-настоящему. Вживую.

— Ну, Тим, я ведь уже много раз объясняла. Это просто глупо! Ты что, все еще не веришь? После всех этих месяцев?

— Ну хорошо. Давай сделаем проще. Встретимся внизу, в вестибюле. Ты спустишься, а я буду там стоять. С красной гвоздикой в петлице.

— Боже, какая чушь!

— Ну подожди, послушай. Тебе не обязательно даже подходить! Просто пройдешь мимо. А я сам тебя узнаю, вот увидишь! А если не узнаю и если тебе не понравится, как я выгляжу, — ты просто уйдешь. И я от тебя отстану.

— Я знаю, как ты выглядишь, Тим.

— А, понятно. Не вышел рылом.

— Что значит «рылом»?

— Ну, то есть я тебе точно… не нравлюсь. И не понравлюсь ни при каких обстоятельствах.

— Дело не в этом, Тим.

— А в чем же? В самом деле, почему нам не встретиться лицом к лицу? Чего ты боишься?

— Это невозможно.

— Да почему невозможно? Просто спустись вниз и пройди по коридору.

— Я не могу.

— Почему? Ты что, типа… инвалид? Или что-то в этом роле?

— Что-то в этом роле. Тим, мы уже это обсуждали. У меня просто нет физического тела. Я существую внутри компьютера. Поверь, я с удовольствием спустилась бы в вестибюль и встретилась с тобой! Но для меня это так же невозможно, как прогулка на Альфу Центавра.

— Ну, если так… Что ж, пусть будет по-твоему. В общем, мне пора бежать.

Тим вернулся к своему ксероксу в расстроенных чувствах. Когда она наконец начнет ему доверять? Твердит как попугай: «Я компьютер, я компьютер…»

Почему мне кажется, что Тим был зол, когда отключился? Или обижен. А может, и то и другое. Ведь я все объяснила абсолютно прямо. Иногда мне хочется, чтобы у него в берлоге стояла камера наблюдения. Неудобно разговаривать, когда не видишь человека. Любопытно, что это касается только тех, кого я знаю в лицо. В разговоре с ними я начинаю каким-то образом учитывать мимику. А может, он знает, что я компьютер? И просто, как это говорится, прикалывается? Но зачем?