Анна Яковлевна перестала понимать, что происходит. И по телевизору никто не объяснял. На одних каналах говорили одно, на других — другое. Она все время находилась в каком-то взвинченном состоянии. Может, поэтому и давление стало прыгать, как никогда раньше.

Эльза Георгиевна, привыкшая все происходящее в родной стране ругать, вспоминая непрестанно, как было хорошо до прихода «матросов», тоже пребывала в состоянии растерянности. Обстановка очень напоминала ей ситуацию 1916 года. Многие ее знакомые тогда посещали тайные кружки, говорили о необходимости перемен, о загнивании царског о режима. Именно тогда она впервые услышала о демократии, народовластии, которые сегодня постоянно звучали с экрана телеканала «Россия». И чем это кончилось? Переворотом, который почему-то назвали революцией! Вот во Франции была революция! А в Петрограде — переворот!

И Миша с Илоной ничего объяснить не могли. Только растерянно разводили руками. Да и Анна Яковлевна в споры старалась не вступать, отмахиваясь, — мол, все правильно. Словом, даже поговорить было не с кем. И Вадима нет, он бы объяснил, что происходит.

— Пап, а почему ты так явно благоволишь Леше? — Юля давно хотела затеять этот разговор, но все не решалась. Отец с детства приучил дочь: его дела — это его дела.

— В сравнении с кем? С тобой? — Марлен с улыбкой смотрел на свою обожаемую дочь. Только он сам мог знать, сколько скрытого тепла было в этом невинном вопросе-уточнении.

— Нет, я про Сашу.

— Объясню, — Марлен в какой-то мере ждал этого разговора. Мария Ивановна несколько раз уже заводила речь, что у Юльки роман с Кашлинским, что роман этот может вылиться во что-то серьезное, что молодых вообще-то не грех было бы и подтолкнуть и т. д. и т. п. — Понимаешь, Саша — хороший парень, нет вопросов. Но это не тот человек, который может управлять консультацией. То есть фирмой, я хотел сказать. Он неплохой юрист, это правда. Очень приятен в общении. Но управление людьми — это в первую очередь умение быть жестким. А он — мямля! — Марлен начал злиться, не на Юлю, на Сашу. — Какой толк в его порядочности?!

— Что ты имеешь ввиду?

— Смотри. Он начинал дело вместе с Вадимом. С равных стартовых возможностей. И что в итоге? Вадим — хозяин, Саша — мальчик «принеси-подай». Если бы не Алексей, то мы бы фирму уже потеряли.

— Пап, но ты же председатель Президиума…

— Ну и что? Что я могу?! Раньше был Горком партии — жесткая структура…

— Тебе же самому это не нравилось, ты все время кричал, что они лезут в твои дела.

— Лезут. И не только в мои. Зато страна была управляемой. А сейчас?! Каждая вошь министр!

— Ну тогда и Леше доверять нельзя? — Юля попыталась вернуть отца от разговоров на общую тему к тому, что беспокоило ее.

— Пока он для нас, для нашей семьи, остается человеком посторонним, нельзя. А если…

— Что «если»? — Юлина нижняя челюсть зло выступила вперед. Эту манеру она унаследовала от отца. Только если Марлен становился похожим на бульдога, то Юля выглядела как козочка, неожиданно решившая напугать волка.

— Давай напрямую! — Марлен на этот раз не на шутку испугался реакции Юли, поскольку давно понял: дочь, пока на уровне инстинкта, но постигла страшную истину — «Дети сами решают, любить родителей или нет, а вот родители выбора не имеют». — У тебя роман с Алексеем. Это — твое дело. Но он женат. Я хочу знать, какие у него планы.

— Я тоже хочу это знать! — В голосе Юли прозвучал вызов. — Нет, не так! Я сама еще не решила, какие у него будут планы, когда я решу, чего я хочу!

— Он — хорошая партия, — неожиданно встряла Мария Ивановна.

— Ой, мам! Тебе лишь бы меня замуж поскорее выдать! Я вам что, мешаю?! Могу реже заходить.

— Нет… — Мария Ивановна замялась. Она, как и муж, побаивалась дочери. — Просто хочется, чтобы у тебя все было по-человечески.

— Это как? Чтобы котлеты мужу жарить, с работы его ждать? И все время думать, а не уйдет ли он к другой, помоложе?

— А почему муж должен уйти? — Мария Ивановна искренне удивилась возможности такой перспективы.

— Потому что скучно станет!

— С тобой не соскучишься, — хмыкнул Марлен.

— Я серьезно! Вот объясни мне, пап, зачем я получила диплом юрфака? Чтобы котлеты правильно жарить? Я, между прочим, ношу твою фамилию. А она в адвокатуре многое значит. Я имею право быть плохим адвокатом?

— Нет, ты будешь хорошим.

— Скажи, мама глупая?

— Нет, конечно!

— Тогда объясни, почему мама не стала хорошим адвокатом? Вы учились вместе у одних и тех же преподавателей. Мать в коллегии столько же лет, сколько и ты…

— Но я же женщина, — попыталась оправдаться Мария Ивановна.

— То есть, не человек? — Юля бросила на мать взгляд, полный снисхождения и жалости.

— Я, между прочим, тебя вырастила!

— Вот! Вот я и говорю: по-твоему получается, что задача женщины удачно выйти замуж и растить детей. Так?

— Нет, ну почему…

— Знаешь, если бы не мама, то я бы ничего в жизни не добился, — встал на защиту жены Марлен.

— Это ты в тосте на вашу жемчужную годовщину ей скажешь! А я не хочу быть на вторых ролях!