— Я же не ношу ящики в зубах, Фредрик.

— Кто тебя знает…

— А ты какую музыку слушаешь, когда хочешь расслабиться?

— Я не расслабляюсь.

— А что ты слушаешь, когда не расслабляешься?

— Занял у Винтера пару дисков с джазом, но быстро устал. А он не устает.

— Может, и нет.

— Хотя выглядит усталым.

— А ты когда последний раз смотрела в зеркало?

— Видел Винтера на той неделе в ресторане с Бюловым. Темнит он что-то.

— Кто это — Бюлов?

— Журналист из «ГТ». Вечно крутится у нас в управлении с важным видом.

— Как и ты.

— Вот именно. Как и я.

— А что ты-то делал в ресторане?

— Расслаблялся, — сказал Хальдерс. — Дома я не расслабляюсь. Только в ресторанах.

— Недешевый способ.

— А Винтер не расслаблялся.

— Ты все время говоришь об Эрике.

— А ты на прическу его обратила внимание?

— Кончай, Фредрик.

— Вылитый рокер, мать его… из этих, знаешь — тяжелый рок.

— Ты просто завидуешь.

— Завидую?

— Завидуешь его волосам… — Анета посмотрела на блестящий череп Хальдерса, и ей захотелось пустить на него солнечный зайчик.

— Я завидую? Если захочу, могу отрастить волосы, как у… пуделя.

— Еще бы!.. Так это, значит, твоя музыка — тяжелый рок? Ничего не могу вспомнить, кроме «Роллинг Стоунз».

— А джаза у тебя нет?

— Нет.

— Вот и хорошо.

— Ну скажи же, что тебе нравится, Фредрик?

— Какая разница?

— Любопытно.

— Ты наверняка думаешь, что меня колышет белая музыка? «ВАМ»? [23]

— Да… когда ты расслабляешься.

— Ты, я смотрю, и в самом деле любопытна.

— Меня интересуют разные культуры… Твоя… и моя.

— Брукнер, — сказал Хальдерс.

— Кто?

— Брукнер. Это моя музыка. «Те Deum». [24]

— Боже мой… хуже, чем я думала.

— И Вагнер. Я поклонник Вагнера.

— Замолчи.

— И Уффе Лундель, естественно. Есть у тебя Уффе? [25]

— Нет.

— Неужели у тебя нет «Открытого ландшафта»? — Хальдерс опять повернулся к окну. — Действительно высоко. Люди отсюда как муравьи.

— Скорее жуки.

— Тараканы. Они выглядят как тараканы.

— Ты формулируешь свое жизненное кредо?

— Я же полицейский…

— Ты один из цеха.

— Да… цех… клоуны в мундирах, а ими командуют другие клоуны. Тоже в мундирах.

— И как бы это выглядело, Фредрик?

— Что? — повернулся к ней Хальдерс.

— Если бы ты хоть одну секунду говорил серьезно.

— А ты?

— Не я начала.

— Конечно, ты. Ты и начала.

— Фредрик… расслабься!

— Я же сказал: расслабляюсь только в кабаках. Пошли в кабак?

— Отойди от окна.

— Боишься, выброшусь?

— Я этого не говорила.

— Но мысль была?

— Да… мелькнула.

— Ты права.

Винтер остановил машину у виллы Бенни Веннерхага. В соседнем доме захлебнулась лаем цепная собака.

Он позвонил, подождал и позвонил еще раз. Никто не открывал. Винтер спустился с крыльца и пошел по бетонной дорожке вокруг дома. Потянул носом — вспомнил, как в тот раз пахла черная смородина. Сейчас ничем не пахло.

В бассейне воды не было. Нырять не стоит — разобьешь голову.

Бенни Веннерхаг стриг кусты. Он полуобернулся. Увидел Винтера, но занятия своего не прекратил.

— Надо было еще весной постричь… а я не успел.

— У тебя же свои правила.

Веннерхаг не ответил. У ног его рос ворох сучьев и веток. Наконец он опустил секатор и вытер пот со лба.

— Мне вообще-то показалось, что кто-то звонит.

— И почему не открыл?

— Ты же все равно нашел дорогу.