— А отпечатки подошв на бортах?

— Как это? — Борьессон недоуменно уставился на Винтера.

— Когда сходят на берег, обычно встают одной ногой на борт, отталкиваются и прыгают. Не всегда, но часто.

— Бейер наверняка проверил.

— К вопросу о проверке… — сказал Хальдерс. — Тукхольм [10] еще не давал о себе знать? Насчет пропавших без вести?

— Нет… из Стокгольма пока ничего, — развел ладони Рингмар. — Никто о пропаже не заявлял.

— Как это может быть? — Хальдерс демонстративно пожал плечами. — У них должен быть завал таких объявлений! Тридцатилетние домохозяйки, которым все обрыдло.

— Обрыдло? — переспросила Сара Хеландер.

— Обрыдло. В один прекрасный день они бросают плиту и швабру на произвол судьбы и уходят искать смысл жизни.

Винтер и Рингмар сидели в кабинете и говорили про автомобили. Двухдверный «Форд-эскорт CLX 1,8», хэтчбек, модель 92 или 93, возможно, 94. Или 91, 1,6.

Дежурная служба в Центральном полицейском управлении составила список «фордов» с номерами, начинающимися на HEL и HEI. Это заняло сутки. Они получили списки всех «эскортов» с этими комбинациями. Решили также пробить по центральному компьютеру вообще все «эскорты», поскольку полной уверенности, что надо искать конкретно это сочетание букв, у них не было. Бейер, во всяком случае, не брался утверждать стопроцентно, будто видит именно эти буквы, даже прочитал короткую лекцию на тему «оптический обман». Никто не был уверен, в том числе и собаковод.

Только в Большом Гетеборге, с Кунгбакой на юге, Кунгельвом на севере и Хиндосом на востоке, нашлось двести четырнадцать таких машин, модели девяносто первого, девяносто второго, девяносто третьего и девяносто четвертого годов. Короче говоря, машин было много.

— И это, как всегда, вопрос приоритета, — изрек Рингмар.

— Хочешь сказать, что машина — не главный приоритет? Спасибо, я знаю.

— Но ты считаешь это важным?

— Согласись, это была хорошая идея — с ночными камерами. — Винтер оторвался от списков и посмотрел на Рингмара.

— Хорошая… но двести четырнадцать… хотя могло быть и хуже. Если бы, скажем, речь шла об одной из обычных моделей «вольво».

— А могло быть и лучше. Я бы не возражал против «кадиллака-эльдорадо».

— Или «трабанта».

— Об этом можно только мечтать.

— Посадим двоих на это дело, — сказал Рингмар после паузы. — Залезут в авторегистр и найдут всех владельцев. И начнем с украденных.

— Кто в наши дни угоняет «эскорт»? А что, много машин в угоне?

— Спроси Фредрика. Он специалист по угонам.

— Для начала возьмем прокатные машины.

— И служебные.

— Служебный «форд-эскорт»? Ты шутишь?

— Небольшие предприятия. Мелкие, так сказать, — значительно произнес Рингмар, и оба улыбнулись. — Очень мелкие. Семейные. Пекари там, кровельщики…

— А потом личные машины.

— Думаю, большинство можно будет исключить сразу.

— Значит, двое, — подытожил Винтер. — Согласен. Пусть начинают прямо сейчас.

Перед ленчем у Винтера была назначена еще одна встреча. Он, ни о чем не думая, постучал в кабинет Велльмана. Тот не поднялся ему навстречу. Как-никак начальник. Он показал на стул. В окне за его круглой головой виднелся Новый Уллеви. Велльман весь состоял из мягких округлостей, не только голова.

Перед стадионом на площади было пусто — черное озеро, в котором кое-где поблескивали смятые пивные банки. Велльман постоянно пил минеральную воду, но все равно сидел потный. «Сидит и думает, почему я так не потею, — решил Винтер. — Да потому что твой костюм только зимой носить».

— Жарко, — сказал Велльман.

— Ты так считаешь?

— А тебе нравится жара?

— Иногда стимулирует… По вечерам вполне терпимо, хотя пользоваться этими вечерами не особенно удается.

— Я хотел только узнать, как продвигается расследование.

— Делаем все, что в наших силах, — не задумываясь отрапортовал Винтер, размышляя, стоит ли посвящать Велльмана в их автомобильные приключения.

— И ведь никто ее не хватился…

— Нет.