— Народ на мотоциклах?

— Тоже пару раз видел. Но я же не лез к ним руки пожимать.

— А вы могли бы узнать кого-то из этих мотоциклистов?

— Ой, не думаю… Я от них держусь подальше.

— А этот ребенок… которого вы видели… и женщина? То есть скорее всего женщина… Когда вы их видели?

— Давно уже… летом.

— Когда жара была?

— Да… ну и жарища была…

Винтер встретился с Веннерхагом у моста. Они сидели в машине. В море виднелись корабли, а с моста доносился неумолчный шум движения.

— Домой ко мне больше не приходи, — сказал Веннерхаг. — Это нехорошо.

— Соседи осудят?

— В городе неспокойно. Я не хочу, чтобы про меня говорили, будто я стукач.

— Ты информатор, Бенни. К тому же чуть ли не свояк.

— Значит, вот как я теперь называюсь. Чуть-ли-не-свояк.

— Что ты хотел сказать? — спросил Винтер.

— Ходят слухи, что Якобссона убрали. Он вообще-то никто, мелкая рыбешка, так что народ удивляется. Брательник его не знает, что и думать. Он и у вас побывал.

— Побывал.

— Вот и все, что я хотел сказать. Про Якобссона. Но это слухи…

— Откуда?

— Кто их знает… На то и слухи, что неизвестно, кто их распространяет.

Винтер промолчал. У него мелькнула мысль, что «БМВ», в котором они сидят, наверняка где-то за рубежом числится в угоне. С моста донесся характерный скрежещущий шум трамвая. Рядом с ними было припарковано довольно много автомобилей. Процентов десять угнанных, наугад прикинул Винтер. Бросили машины, когда бензин кончился. Наркоманы… Хальдерс все знает про эти дела.

— «Адские ангелы» опять разделились, у них образовалась новая банда… Ты знал про это? — спросил Винтер после паузы.

— Не знаю и знать не хочу этих психопатов. — Веннерхаг посмотрел ему прямо в глаза. — Я с ними дел не имею. Ты меня знаешь.

— Никаких слухов? От них… или о них?

— Даже если бы я слышал что-то, заткнул бы уши. Это опасно, поверь мне. Чем меньше про них известно, тем лучше.

— А про них и так мало известно. Никто ничего не знает.

— Это часть их деловой стратегии.

— Так же как они сами — часть общества?

— Вы же считаете себя частью общества… Полиция — часть общества, власть… а другая власть — тоже часть общества.

— Да ты философ, Бенни.

— Да… а твоя сестра видеть меня не хочет. Не любит философов.

— Мало того что ты философ, ты тоже часть общества.

— Спасибо на добром слове.

— Не за что благодарить. Я имею в виду вовсе не какое-нибудь там приятное и симпатичное общество.

— Нет, конечно… В приятном и симпатичном обществе есть место только для снютов… Только вот что я тебе скажу, Эрик: мы все заменимы. И в равной степени заслуживаем сострадания. Вы заслуживаете сострадания, и мы заслуживаем сострадания.

— Пошел ты…

— Смотри-ка, задело…

— Твой пафос смешон. Ты заменим, а я — нет.

— Забудь, — сказал Бенни. — Но я тебя уверяю: когда-нибудь ты поймешь, что я прав. К сожалению.

Винтер промолчал. Мимо проехал патрульный автомобиль. Наверняка записали номер машины, в которой они сидят.

— Если ты ничего не знаешь про «ангелов», можешь помочь с Георгом Бремером.

— Я же уже сказал — он для вас интереса не представляет. Если он заявляет, что завязал после отсидки, значит, так и есть. Я ничего о нем не слышал. Имя узнал от тебя.

— Я говорю не о тебе, а о твоих… деловых контактах. Может быть, кому-то известно. Вовсе не обязательно, чтобы он где-то отметился за последнее время. Меня интересует его прошлое… Видел ли его кто-нибудь. И знал ли он Якобссона.

Было еще не поздно. Винтер позвонил Ангеле.

— Чем занимаешься?

— Отхожу после дежурства. С вином и музыкой.

— Колтрейн?

— Свен-Оке Колтрейн. Ансамбль «Буги-Вуги».

— Звучит великолепно, — засмеялся Винтер.

— Во всяком случае, лучше, чем «Клэш».

— Как ты угадала? У меня как раз стоит диск «Клэш».

— На работе?

— Ага. Но мне не следовало тебя в это посвящать.

— Трепач… — Она помолчала и произнесла совершенно другим голосом: — Неприятная история с твоим отцом. Лотта рассказала.